твоей жизни.
Он все продолжает говорить, а я чувствую, каким тяжелым становится воздух. Вдыхаю его, словно через трубочку, и ловлю себя на том, что не перестаю мотать головой. Это все какая-то злая шутка.
– А как же папа? Он тоже ваш шпион?
– Нет, – вздыхает Кристиан, – Аарон был твоим биологическим отцом. После развода он повстречал иную женщину, благодаря союзу с которой появилась ты. Но, к моему огромному прискорбию, она скончалась сразу после родов.
– Что? Как это? То есть… как же Лорейн?
– Отец принужден был растить тебя самостоятельно, – продолжает Кристиан, не обращая на меня внимания. – Повстречав Лорейн, он, обремененный нелегкой судьбой вдовца, пожелал оставить это втайне, выдав ее за твою мать. Эмили была слишком мала и, по всей вероятности, не помнит о прискорбных событиях того времени. Она была и остается твоей сестрой по отцовской линии и единственным родственником.
Нет. Что за бред? Папа не мог умолчать! Он бы обязательно мне рассказал, что моя мама… Как можно лгать ребенку о таком? Ведь я всегда думала, я полагала… Оказывается, Лорейн – не вторая, а его третья жена? Или они не были женаты? Я совсем запуталась…
– Вы сказали, что приставили двоих. Кто второй?
– Не думаю, что сейчас подходящ…
Повторяю вопрос и ловлю на себе взгляд Блэквуда. Ему не по душе, что я обращаюсь к Старейшине подобным образом, но мне плевать.
– Кто второй?
– Николас Неймон.
Это уже слишком!
– Он сам вызвался на эту миссию. Но хочу тебя заверить, что…
– Что мои мама и дядя на самом деле чужие люди? Думаете, я в это поверю?
Чувствую, как слезятся глаза, и боюсь, что не смогу сдержаться. – Понимаю, с какими трудностями ты столкнулась, но хочу заверить, Николас и Лорейн обладали поистине пылкими чувствами к тебе и…
– Не смейте.
Пальцы дрожат, ногти впиваются в кожу так сильно, что проступают капельки крови. Зачем он это делает?
– … никогда не относились к тебе как…
– Хватит! Не смейте даже имя их произносить и тем более говорить, что они были чужими. Я в это ни за что не поверю! Как и во весь этот бред!
Вскакиваю со стула так резко, что он валится на пол, и уже мчусь к двери, но ее перекрывает фигура в черном.
– Отрицание – большее, на что я мог рассчитывать. Между тем у меня таилась надежда, что ты проявишь хоть каплю понимания, ежели не ради себя, то ради сестры.
Не могу пошевелиться. Хоть Блэквуд и не притронулся ко мне даже кончиком пальца, такое ощущение, что меня сковали цепями.
– Тебе необходимо время, дабы все уяснить, но когда ты будешь взвешивать все за и против, помни, что жизнь сестры впредь в твоих руках. Полагаю, будет лишним упоминать, что все услышанное не подлежит разглашению.
Взгляд Блэквуда просачивается через мое плечо. Стук металла о керамику за спиной, и он отступает в сторону. Двое охранников открывают дверь, и я уже мчусь по коридору. Каким-то образом мне удается
