в должность нового командующего дивизиями 33-й управлял он, молодой тридцатичетырёхлетний комбриг. И теперь, когда приказом Ставки был назначен генерал-лейтенант Ефремов, комбриг чувствовал себя неуютно. Они не были знакомы прежде. Ефремов молодого комбрига не знал. Но Онуприенко был наслышан о герое Гражданской войны, генерале, который и в летних боях уже проявил себя как опытный военачальник, о котором служившие и воевавшие под его непосредственным началом офицеры отзывались только положительно. Вначале он обрадовался, что судьба послала ему служить рядом с таким авторитетным человеком, но уже через несколько дней обязанности заместителя при новом командарме начали его тяготить. Особенно угнетали молчаливость генерала, его сосредоточенность на решении каких-то задач, которыми он не спешил делиться с ним, своим первым и главным, как ему казалось, заместителем. И, напротив, комбриг замечал, как оживлялся командарм, когда приезжал на свой КП, где их ждал начштаба армии генерал-майор Кондратьев, начальник оперативного отдела подполковник Киносян или заместитель по артиллерии генерал-майор Офросимов. «Что он, не доверяет мне? – думал комбриг. – Уж лучше бы тогда перевели куда-нибудь в соседнюю армию. Кем угодно. Пусть бы даже с понижением. На дивизию».
Дела новый командующий принял быстро, без придирок и неприятных резюме. Но Онуприенко не мог не заметить, как морщил он лоб, как нервно поигрывали на скулах желваки, когда вдруг выяснилось, что все подчинённые армии боевые единицы – и 222-я, и 113-я, и 110-я стрелковые дивизии, и 151-я мотострелковая бригада, и 1-я гвардейская мотострелковая дивизия – ведут бои изолированно друг от друга, имея на флангах не занятые войсками участки протяжённостью до нескольких километров.
– Наше счастье, Дмитрий Платоныч, – сказал командарм, – что у немцев тоже силёнки ослабли и они своими передовыми частями ещё не обшарили наш так называемый фронт как следует. Вы представляете, какой мы подарок преподнесём фон Клюге, если ему на стол их разведка таки выложит реальную картину нашей обороны? Фланги необходимо сомкнуть немедля. Выстроить единую линию обороны. А пока… Какая мы армия? Дерёмся как придётся, несколькими несогласованными ослабленными группировками, которые и группировками-то назвать трудно. Под постоянной угрозой изолированного их поражения.
Фланги, думал комбриг, какие там фланги, когда в дивизиях катастрофический некомплект, когда в полках в лучшем случае до полнокровной роты штыков, когда для пополнения не хватает винтовок, а для винтовок, которые есть в наличии, нет патронов, когда для артиллерии на сутки отпущен лимит в два-три выстрела, а немец всё давит и давит.
– Не хватает винтовок, вы говорите? – переспросил его командарм, когда они возвращались в штабную землянку в Яковлевское от Лизюкова из 1-й гвардейской мотострелковой дивизии.
– Так точно. Вот смотрите, Михаил Григорьевич, – комбриг наконец пересилил себя и назвал командующего по имени и отчеству, и тот отреагировал на это спокойно и естественно, как если бы они
