бери на себя слишком много, – цедит Рамин, – Лекарства для брата – вот единственное, что ты можешь сделать.
– Это не так… Лекарства – я их, конечно, могу тебе дать. Того, что у меня есть в готовом виде, должно хватить дней на десять. Потом сделаю ещё… Или покажу тебе… Только, пожалуйста, бесёнок, не лишай меня возможности хоть изредка видеть его. Мне необходимо его видеть.
Тень хмурой морщинки проступает на лбу мальчика, сливая воедино подтянувшиеся к переносице брови, пазухи ноздрей подергиваются, будто зачуяв смрад.
– Это что? Шантаж? – спрашивает он шёпотом.
– Нет… -мотает головой Тито, обомлев от вновь исковерканной и очерненной интерпретации его слов, – Нет, это просьба, бесёнок… Это мольба.
Дрожащий на кровати холмик пончо чуть пошевеливается, неуклюже проползает ближе к стене, изменив ландшафт пестрых складок, из-под толщи ткани доносится слабое хриплое постанывание. Тито бросает на него обеспокоенные взгляд, потом снова смотрит на бесенка.
– Уступишь ты моей мольбе или нет, я все равно никогда не откажу тебе ни в лекарствах для братика, ни в чем бы то ни было ещё. Но, чтобы давать тебе нужные средства и подсказывать дозировку, я должен понимать, что с ним происходит, должен видеть динамику, наблюдать за его поведением и малейшими изменениями в его состоянии. Есть много нюансов.
Бесёнок задумывается, оценивая и взвешивая каждое услышанное слово и, наверное, опять выискивая в них тайную подоплеку, скрещивает руки на груди, медленно шагает по комнате, остановившись у стены с книжными полками.
– Ты сказал, что можешь научить всему меня, – напоминает мальчик. Голос уже мягче, хоть и не на много. Голова чуть склонилась набок, взгляд заскользил по корешкам книг, – Научишь меня, и тебе не придется следить за ним.
– Могу, конечно, научить тебя, – подтверждает Тито, решив больше не делать акцент на своей сугубо личной, эгоистичной и первостепенной потребности участвовать в спасении и в дальнейшей жизни этого малыша, которая, как видно, при таком прямом подходе все равно не будет учитываться Рамином всерьез,– Но чтобы тебе все показать, нужно время. За день такое не объяснить.
Замечает, как чуть приоткрылся ротик бесенка, и как расширились его глаза, выдавая изумление, как промелькнул в стылой черноте зрачков знакомый оживленный блик. Само собой, это реакция не на его слова, а на ту кладезь неведомых, заключённых в многочисленные тома знаний, которую мальчик разглядывает. Возможно, только сейчас осознает, что он не выдумывал, назвавшись профессором.
– Рамин, я могу тебя научить. Но хочу, чтоб ты не просто неосознанно замешивал названные мной ингредиенты в указанных пропорциях и слепо верил в их чудотворность, как какой-то полоумный шаман. Я хочу, чтоб ты точно понимал, что это за лекарство, как оно воздействует на организм, и почему воздействует именно так. А для этого тебе нужны знания в разных областях. Ботаника, химия, физиология…
