style="font-size:15px;"> – Да что такое! – буркнул Федор, ставя кружку в раковину. – Как будто я ничем не рискую, черт меня возьми.
Он прошел в коридор и остановился возле закрытой двери спальни, затем заглянул во вторую комнату, где стоял привычный диван. В принципе, он много раз уже спал там, особенно когда задерживался на работе.
– Окей, пусть будет по-твоему, – наконец сказал он. – Хочешь так, пусть так. Только я не виноват в том, что твой брат мог от тебя сбежать.
– Да пошел ты! – раздался голос Ольги. – Сам себе завтрак приготовишь.
– Невелика потеря. С яичницей я как-нибудь управлюсь, – уже тише заметил Федор. – Ты бы лучше дверь входную закрыла, прежде чем обижаться.
Он развернулся к двери и замер. На коврике лежала белая бумага. Он привычно потянулся к кобуре. Минута тишины, еще одна, Федор мягко сделал шаг. Ничего подозрительного. Он резко подошел к двери и встал сбоку. Ничего. Он посмотрел на листок. Там что-то было написано. Вышкин крутанул ручку и плавно открыл дверь, выглядывая в коридор. Пусто. Поводив пистолетом, он прошелся до лестницы и все так же ничего подозрительного не увидел.
– Что там? – раздался голос Ольги за его спиной.
Вышкин убрал пистолет и посмотрел на нее.
– Ничего, показалось.
– А это что? – она подняла листок. – Гадюкино? Это что? Деревня такая?
Мозалев
Вернувшись в деревню, я снова договорился с Вадимом о новой поездке. Да, обошлось недешево, но зато я был точно уверен, что завтра снова попаду на поляну и смогу продолжить свое исследование. Другой вопрос: к чему именно оно приведет, ведь я нашел там вещь пропавшего человека.
– О чем-то задумался, город? – спросил Вадим, забирая вещи из лодки. – Ты, кстати, не забудь про ожоги, они не сразу проявляются.
– У меня есть мазь, – соврал я. – Вадим, слушай, а муж Людмилы… Что с ним случилось?
Парень на мгновение замер, потом явно что-то додумал и, наконец, посмотрел на меня несколько удивленным, словно запоминающим взглядом.
– Пропал. Наверное, года два назад. Может, больше. Я точно не знаю. А тебе это зачем?
– Любопытно. Такое событие не совсем обычно для маленькой деревни.
– Не такие уж мы и маленькие, город. Ты просто не везде был. У нас и больница есть, и мент свой. Ты походи, посмотри, что тебя окружает, как-никак, ты теперь живешь тут.
– Я бы так не сказал.
– А я бы сказал. Ведь ты сейчас не обратно в город едешь, а к бабе Люде идешь, верно?
– Да.
– Вот видишь, значит, ты живешь в деревне. Ночуешь тут. А сколько – это не особенно важно. Ты уже пропитываешься этим местом.
– В тебе живет философ, Вадим.
– Мертворожденный, – вдруг сказал он, и в глазах заиграл странный огонек, отчего мне даже показалось, будто слово было произнесено совсем другим человеком.
– Почему
