о заводили этот разговор, когда видели, как ввысь взмывает очередной межгалактический шаттл. Он оставлял после себя яркую светлую линию на темном пространстве.
– Какая она? – спрашивал Гвен, как будто совсем недавно он не задавал тот же самый вопрос.
– Синяя и зелёная, тёплая и холодная, красивая, – говорил №33, как будто он все про неё знал.
На самом деле это было не так. Его воспоминания о Земле были смутными и неясными, по большей части фантазией, сгенерированной из прочитанных и просмотренных файлов. Гвен все равно ему верил. В этом месте никто больше ему не мог бы ничего такого рассказать о Земле. На базе было лишь несколько настоящих землян, и из них с искусственно-созданными мог заниматься только №33. Когда он только прибыл сюда для прохождения службы, то обладал особым почетным номером, но очень длинным. В итоге номер сократили до первых двух цифр для простоты – «33». В этом отдаленном месте Вселенной любили простоту.
Гвен было все равно, что слушать про Землю. Лишь бы это хоть как-то ее касалось. Он вообще любил звучание таких слов, как земля, человек. Они казались ему неимоверно красивыми.
«Возможно, – как-то предположил №33, – все искусственно созданные в тайне мечтают быть классифицированы, как «настоящие» – «настоящие люди». И от того, что этому не суждено сбыться, они восхищаются всем человеческим».
Он уже встречал таких пилотов, которые изо всех сил пытались подрожать «настоящим». Поэтому такое объяснение было самым простым и правдоподобным и для Гвен. Но через некоторое время №33 обнаружил, что интерес Гвен был другим. Он не собирался подрожать «настоящим» и никогда никому не рассказывал о том, что слышал от №33. Просто задавал вопросы про жизнь на Земле, а потом вновь возвращался к своим обязанностям, как будто и не было этих разговоров вовсе.
– А еда в кафе? Расскажи мне про еду в кафе, – просит Гвен. Эта тема ему особенно нравится.
Он знает, что такое еда. Каждый день ему выделяют специальное питание – порошки для приготовления смесей и капсулы с микроэлементами. Они обеспечивают организм Гвена всем необходимым и даже дают представление о вкусе. Но ЕДА В КАФЕ! Здесь такого точно не найдёшь.
– Еда в кафе, – повторяет №33. Он и сам любит эту тему, но тем она и опасна, что увлёкшись, начинаешь придумывать, а тут можно сказать какую-нибудь глупость.
– Слушай, еда в кафе – это особое наслаждение. Ты сидишь на террасе с видом на море. Ты же знаешь что такое море? От яркого солнца тебя защищает тень синего зонтика в белую полоску. Официант приносит на подносе холодный кофе в высоком стакане и сахарный сироп в маленьком железном кувшинчике, а молоко – в фарфоровом. Легкий бриз пахнет солью. Представляешь? А ты тем временем рассматриваешь меню. Одни названия доставляют удовольствие. Только послушай – «нисуаз, цезарь, жаренный бекон, картошка-фри». Ты подзываешь официанта и говоришь, что ты хочешь заказать.
– И что ты выбираешь? – допытывается Гвен.
– Хм, дай подумать, – делает паузу №33. Он даже закрывает глаза, словно ему действительно нужно время, чтобы решить.
– Я заказываю крем-брюле, – наконец говорит он.
– Крем-брюле! – повторяет Гвен, как будто он уже попробовал его на вкус и знает, что это божественно.
– Да, крем-брюле. Волшебство на твоём языке. Мир словно становится ярче. Движение машин, разговор людей за соседним столиком превращаются в чудесную музыку. Главное – есть не спеша, растянуть удовольствие.
Гвен кивает, словно услышал что-то неимоверно ценное.
– И когда ты все съешь, то можно ещё сидеть и пить кофе. Необязательно сразу уходить. Ты можешь сидеть так долго, как пожелаешь, пусть даже вокруг все спешат. Можно заказать что-то ещё, или начать считать чаек, которых увидишь, или облака на небе, или рисовать ручкой на бумажных салфетках. Так можно целый день провести. Даже заговорить с официантом можно. Когда он подойдёт забрать пустую тарелку, ненавязчиво сказать: «Сегодня удивительно приятная погода». И он тебе непременно ответит что-то в этом же духе. Или поговорить с человеком за соседним столиком.
– Тоже землянином? – уточняет Гвен.
№33 кивает.
«Гвен Пайлот, пройдите на испытание в отсек номер девятнадцать», —из рации на груди у Гвена раздаётся равнодушный механический голос.
– Ох, – Гвен явно разочарован, но только лишь мгновение. Через секунду на его лице вновь появляется счастливая улыбка.
– Было так интересно слушать. Но мне пора, – говорит он, поднимаясь с места. – До встречи.
Он уходит. №33 смотрит ему вслед, ему показалось или в последнюю фразу Гвен вложил чувство «надежды». Пусть все убеждают, что искусственные этой категории не способны их ощущать. Они должны постоянно находиться в состоянии "стабильного спокойствия и
