чем мы поговорим сейчас, должно будет остаться между нами.
Усевшись в кровати, Никс смотрела, как настоятельница и физик перешептываются у двери. До нее долетали лишь обрывки фраз.
– …Сообщить в Азантийю…
– …Слухи об Ифлеленах…
– …Король не потерпит…
– …Кощунство и святотатство…
– …Должны убедиться наверняка…
Последнюю фразу произнес физик Ойрик, оглянувшийся на Никс. Тяжело вздохнув, настоятельница кивнула. Подойдя к кровати, она снова присела на край.
Никс вздрогнула, ощутив пробуждение сил, многократно превосходящих ее. Гайл долго всматривалась в ее лицо. Наконец, по-видимому, найдя то, что искала, она заговорила:
– Никс, пребывая в отравленном забытьи, ты билась и металась в кровати, словно под впечатлением кошмарного сна. Ты помнишь что-либо из этого?
Девушка отрицательно покачала головой. Хотя это была ложь. Она точно помнила звучавшие в темноте крики, содрогающийся мир, затем сокрушительную, нескончаемую тишину. Никс не собиралась лгать, но она боялась говорить об этом вслух, словно тем самым могла сделать свои страхи реальностью. Она хотела забыть все, отбросить, как лихорадочный бред, видение, порожденное страхом смерти.
Но только сейчас настоятельница собиралась оживить сон, придать ему плоть.
– Нам нужно знать правду, Никс, – сказала Гайл, прочитав ее опасения. – То, что ты нам сейчас расскажешь, останется между нами. Даю тебе слово.
Никс выждала еще два дыхания. Как она могла отказать этой женщине, которая так ее защищала? Девушка сознавала, что не может молчать, хотя бы из чувства благодарности.
– Я… я помню лишь обрывки, – наконец призналась Никс. – На Урт обрушилась катастрофа. Все голоса во всех землях возопили в ужасе. Мир содрогнулся и разорвался. А потом… а потом…
Переживая все заново, она почувствовала, что у нее пересохло во рту.
Голова ее опять наполнилась пронзительными криками, по спине пробежала дрожь.
– Что было дальше? – мягко спросила Гайл, беря ее за руку.
Никс сжалась в комок, желая сохранить все в себе. Затем, собравшись с духом, она подняла лицо к настоятельнице, чтобы та видела ее искренность и страх.
– Полная тишина. Протянувшаяся в пустоту. До самых холодных звезд.
У Никс сдавило горло, словно она пыталась сдержать внутри свои следующие слова, не высказать вслух то, что чувствовала со всей определенностью.
– Я… я уверена в том, что это произойдет. Не знаю как, но это непременно случится.
Гайл и Ойрик переглянулись.
Физик шагнул ближе.
– Ты сказала, что тишина дотянулась до звезд. А что насчет луны?
– Луны? – наморщила лоб Никс. – Не понимаю.
Настоятельница крепче сжала ей руку.
– В бреду ты кричала и повторяла одни и те же слова. Постоянно упоминая луну. Ты
