жгучей крапивы и чертополоха. Сидя на корточках, интересно было наблюдать, как со дна, поднимая песчинки, пульсировал водяной ключик. Было такое ощущение, что родник живой, – он дышал.
Сверху сквозь зеленую листву орешника пробирались солнечные лучи, серебристо отражались в воде, ласково пригревали Витькину вихрастую макушку. А пахло травой так, что дух захватывало.
Витька сколько угодно мог так сидеть, размышляя о том, как там чувствует себя родничок под огромной толщей земли. Не верилось, что струйка воды толщиной с обычный карандашик сама, безо всякой на то помощи, как какой-нибудь гейзер, сумела выбраться на поверхность. Витька однажды даже провел эксперимент: нагрёб сверху горку мокрого песка, но упругий фонтанчик его размыл, упорно пробившись на свет.
– У меня тоже такой характер, – похвалился перед ним Витька. – Уж если я что задумал, обязательно исполню.
Тихоней и слюнтяем он себя не считал. Он был бесстрашным, живым и добрым человеком. И Витька, сжалившись, раскопал в том месте, где пульсировал водяной ключик. Фонтанчик, освобождённый от земли, побежал веселее, негромко зажурчал в благодарность.
И сделалось от этого Витьке радостно! Стало еще интереснее наблюдать за живым родником!
Иногда Витька мечтал, что окружавший его шиповник, густо переплетённый колючей ежевикой, – непроходимые джунгли, известные всем, кто учил географию. И ветви орешника, сомкнувшиеся над его головой, приобретали таинственность, создавали зеленую чащу, в листве которой щебетали и порхали невидимые птицы. И уж, конечно, не те, которые ему приходилось видеть ежедневно, а тропические, в ярком цветастом оперении.
В такие минуты Витька чувствовал себя знаменитым путешественником и неутомимым исследователем. Сравнение ему ужасно нравилось. Он прямо не мог усидеть на месте, непременно хотелось что-нибудь исследовать. Царапая колени, Витька смело углублялся в непроходимую чащу, внимательно ко всему прислушиваясь и приглядываясь, чтобы случайно не проглядеть что-то важное.
Однажды после долгих поисков нашел старую консервную банку, которая, видно, осталась от других путешественников. Витька песком очистил ее от ржавчины и принёс к роднику, где пил ледяную воду до тех пор, пока не заломили зубы. Потом повесил её тут же, на кустик. Бесполезная ранее банка сразу стала полезной вещью.
Довольный собой Витька загорланил на все джунгли песенку собственного сочинения:
Я известный путешественник, го-го-го
Не могу жить без приключений, го-го-го
2
Но вот в жизнь Витьки вошло настоящее приключение, и его жизнь стала гораздо интереснее, волнующей, полной загадок. Чудес, конечно, не бывает, это он знал точно. И какие могут быть чудеса, если люди уже готовят экспедицию на Марс. И всё-таки… И всё-таки чудо случается.
Этот день для Витьки начался с приятного происшествия. Он спал, когда совсем близко пронзительно прокричал петух. Витька вздрогнул и проснулся. Он чуточку приоткрыл один глаз и увидел на подоконнике настежь распахнутого окна соседского петуха. Сон сразу пропал: с петухом у Витьки были свои, ещё старые счёты. Однажды, когда он мирно шагал с бидончиком к тёте Марусе, занятый важными размышлениями о пользе козьего молока, коварная птица молча выбежала со двора и ни с того, ни с сего налетела. Витька еле отбился. Но с этого дня петух словно специально подстерегал его; чуть завидев Витьку, он с грозным видом устремлялся навстречу. Во избежание кровопролития Витька был вынужден теперь ходить по другой стороне улицы.
Петух стоял на подоконнике и то одним, то другим глазом презрительно косился на Витьку. Витька запустил в него кроссовкой. С громким квохтаньем петух вывалился на улицу и с позором бежал, распушив крылья и разинув клюв.
– Попадись мне ещё! – пригрозил ему Витька из окна. – Хвост враз ощиплю!
Посрамлённый перед курами, петух от стыда забился под хозяйское крыльцо, затаив на отчаянного мальчишку лютое зло.
Походкой человека, только что совершившего геройский поступок, Витька прошел на кухню, где на столе заботливо накрытый сверху чистым полотенцем ждал завтрак, загодя приготовленный бабушкой. Витька, недолюбливавший козье молоко за его очень уж жирное свойство, на едином дыхании опорожнил кружку, торопливо закусив мягким ноздреватым хлебом. Прислушиваясь к тому, что у него происходит внутри, с надеждой потрогал мускулы. Утешая себя тем, что Шварценеггер тоже не за один день сделался силачом, вышел во двор. Щурясь на солнце, поглядел в огород. На том конце среди зеленых картошечных плетей виднелась согбенная бабушкина фигура в белом линялом платке.
Сперва Витька хотел помочь ей в прополке огорода, потом передумал. После одного случая доверием у бабушки он не пользовался. Тогда Витька посчитал, что махать тяпкой большого уменья не надо. Чтобы доказать, что хотя он и считается городским
