игра ее воображения, и никого из тех двоих в нем и вовсе не осталось? Тогда зачем, зачем его ладони сегодня так знакомо, слишком знакомо обхватили ее ладонь? И плевать ей было на ничего не значащую улыбку и даже на равнодушный взгляд.
Да, Алберт умел единственным мимолетным жестом, одним коротким движением обозначить себя в любой случающейся с ним реальности. И это Полине не померещилось. Она знала: он ничего не делает просто так, когда дело касается отношений с людьми.
А, может, все гораздо проще? Нет никаких тайных смыслов, а есть господин Берто Альварес, которого можно разгадывать с нуля. Есть новая интересная работа в городе, что зовется Обителью добрых ветров. Есть весна, вместе со звуками бандонеона вдыхающая жизнь в готовые уже совсем скоро распуститься бутоны на ветках деревьев и в сердцах людей.
Полина выдохнула. Встряхнула головой, потерла ладонями лицо, словно очищая его от налипшей на кожу вязкой паутины мыслей. Поднялась из-за стола и без колебаний убрала пачку сигарет в навесной кухонный шкафчик. Удивляясь про себя, почему Франтишек до сих не перешел на электронные, Полина подумала, что отдаст потом ему эту пачку. Вытащила из сумки сверток с невероятно ароматным и теплым, полюбившемся ей в первый приезд в Байрес чорипаном6, и села ужинать.
На следующее утро Полина со свежей головой и без всяких тягостных мыслей отправилась на такси в студию Альвареса. Решив больше не пользоваться услугами Франка, она попросила его не заезжать за ней. Не хотела быть кому-то обязанной, а кроме того, ей было неловко, что Алберт сделал из Франтишека ее личного шофера.
Не успела она переступить порог студии, как к ней подбежал Мигель и увлек за столик в кафетерии. В ажиотаже он размахивал правой рукой с зажатым в ней маленьким калабасом, а левой прижимал к себе небольшой походный термос.
– Ну у тебя, конечно, стальные яйца, амига! – возбужденно начал он, достал из кармана бомбижжу и погрузил в утрамбованную толстым слоем в сосуде йербу. Подлил воды из термоса. Полина с интересом следила за этим бесхитростным ритуалом, к которому еще не успела привыкнуть. Тем временем Мигель продолжал, – Я вчера, честно говоря, за тебя даже испугался, когда ты поперла против Марии.
– Почему против? Я вовсе не выступала против нее, – попыталась возразить Полина, но Мигель ее не слушал.
– И как ты догадалась, что Берто будет голосовать за Ортегу? Будь я суеверным, я бы подумал, что ты – бруха7! – он заливисто засмеялся, глотнул мате и, вдруг сделав испуганные глаза, вскочил с места. – Она идет сюда. Будь начеку – наверняка ей уже напели о том, что ты была за Наталью. Удачи!
И он поспешно ретировался, пропуская к столику великолепную Марию Фуэнтес.
– Доброе утро, Полина, – актриса широко улыбнулась и уселась рядом с чуть напрягшейся сценаристкой. – Как тебе в студии?
– Спасибо, осваиваюсь, –
Чорипан – самый известный аргентинский сэндвич, наподобие хот-дога.
La bruja – по-испански «ведьма», «колдунья».
