и снизу, перпендикулярно бревнам я уложил шесты – прочные палки во всю ширину. Чтобы перевязывать бревна между собой и с шестами, мне пришлось пустить на веревки новенькую палатку. Ну, да бог с ней! Выглядело это все ужасно, но я был невероятно горд собой. Нам с Олей предстояло спуститься на плоту вниз по реке и от этой мысли ледяные волны страха охватывали мое сердце и сжимали его. Смогу ли я? Я оглянулся мысленно назад, спрашивая себя: какое поворотное событие в жизни привело меня на этот берег? То счастливое лето у бабушки, когда я собрал своего первого робота-дачника. Или когда в коридоре университетского общежития увидел Олю? Она шла радостная, и хвост ее каштановых волос весело летел из стороны в сторону в такт шагам. Я курил, сидя на подоконнике, и, проходя мимо, она встретилась со мной глазами. От неожиданности, от этого открытого, искреннего и счастливого взгляда я на несколько мгновений забыл, как дышать. ……А может быть в тот момент, когда мы сели в капсулу космического лифта? Нет, скорее всего, поворотной точкой стал тот день – 9 апреля…….
Запах кофе дразнил и прогонял сон. Он потянулся и сразу вспомнил вчерашний вечер. «Сколько можно спорить об одном и том же. Да, я виноват, что не сдержался и повысил голос на нее. Но она тоже не права. Нельзя быть такой упрямой». Чистя зубы и разглядывая свою помятую физиономию в зеркале, он думал о том, что это первый серьезный конфликт за всю их двадцатилетнюю совместную жизнь. Виктор оделся: джинсы, футболка. «Интересно, где-то, наверное, должен существовать памятник человеку, который придумал джинсы», – подумал он, глубоко вздохнул, резко выдохнул и вышел из спальни.
На диване сидел Ваня, сын,10 лет от роду. В Гугл очках и наушниках. Оля что-то делала у плиты, обернулась, улыбнулась и сказала: «Организуй ребят завтракать». Она слишком быстро отвела взгляд, но он все равно успел заметить боль в ее глазах. Глаза у нее были глубокого темно-серого цвета, появились морщинки вокруг, но они ничуть не портили ее. Она немного поправилась с возрастом, ушла легкость и стремительность движений, однако глядя на нее, он до сих пор видел девушку-студентку, с которой познакомился на первом курсе университета. Только тогда у нее были длинные волосы, которые она убирала в хвост, перетягивая их резиночкой. А сейчас у нее короткая, аккуратная, почти мальчишеская стрижка. Он подумал, что всегда знал: эта женщина создана для него. Даже не пытался найти этому объяснение. Ему нравилось все в ней. Ее запах, поворот головы, взгляд, голос. Нравилось, как она сопит ночью, как она молчит, как читает стихи. Она доверяла ему и легко соглашалась со всеми его начинаниями. Но иногда жена становилась абсолютно бескомпромиссной. Последний раз это было по поводу Вани, во время ее беременности. Почему она не захотела внести изменения в ДНК ребенка? Процедура редактирования отлажена, стоимость стала символическая. Да, менять цвет глаз или рост, как делают многие, – это глупости. Ведь можно было улучшить математические способности или музыкальные. Можно было хотя бы сделать так, чтобы у него никогда не было кариеса. Она сказала: нет и отказалась даже обсуждать это. Ей приводили статистику, что это абсолютно безопасно. Ей доказывали, что ребенок с базовым ДНК будет неконкурентоспособным в мире людей с редактируемым ДНК. Она внимательно слушала и снова говорила нет. Этим своим «нет» она настроила против себя всех специалистов-генетиков. Теперь она методично изводит меня. Если эта ее дурацкая идея с переездом на Новую Землю примет такой же бескомпромиссный характер, то придется ехать. Бред.
Виктор тряхнул головой, как бы пытаясь избавиться от этой мысли, и пошел организовывать ребят. Он легонько ткнул Ваню в плечо, тот отмахнулся от него, как от мухи, потом стукнул Сашке в дверь, услышал: «Иду!» и с чувством выполненного долга сел за стол и стал нарезать хлеб. То, что они собирались за столом вместе каждый день за завтраком, – это была целиком заслуга Оли. Даже больше. Это была ее ежедневная маленькая победа в войне с тремя мужиками. На столе уже стояли сок, кофейник, йогурт. Она раскладывала по тарелкам гренки с яйцом, когда из своей комнаты вышел Сашка. Внешне он был один в один как отец в молодости. Высокий, плечистый, кареглазый. Сашка активно занимался футболом в университете и был хорошо сложен. Ему было 20 лет, но в лице все еще сохранялась детскость, и именно этим он кардинально отличался от отца. Виктор в свои 20 лет выглядел старше, был уверен, что знает о жизни все, точно знал, чего он хочет и как этого добиться. Эту разницу можно легко объяснить. Зачем взрослеть, когда вот уж 10 лет, как по всему миру введен безусловный базовый доход и выражение «борьба за жизнь» кануло в лету. Совсем другое дело, когда в двадцать тебе приходится взять на себя ответственность за свою семью.
– Привет, родители!– весело сказал Сашка и упал на стул. Тут же, рядом с тарелкой, упал его смартфон, и он стал листать ленту сообщений.
– Мама, пожалуйста, я все помню про наш уговор. Я только взглянуть, – не поднимая головы, сказал он.
– Я тебе ничего не говорила, Сашенька.
– Ты громко думала, – засмеялся он, – Вон Ванька с 8 утра сидит в сети. Попробуй лучше его вытащить на завтрак!
Ванька, действительно, так и сидел на диване в той же самой позе
