ть лет прошло!
– Не прошло, а пролетело! – Добавил Дима.
Действительно, казалось, что еще совсем недавно ребята ходили в обшарпанное четырехэтажное здание школы, торопливо списывали друг у друга домашнее задание на переменах и мечтали о прекрасной и уже такой близкой взрослой жизни. И вот она наступила и пошла своим чередом: Костя занялся бизнесом и создал свою фирму, Маша с Димой поженились и вместе поступили на юридический факультет; только он стал следователем, а она предпочла более спокойную профессию и устроилась в нотариальную контору.
Мила смотрела на повеселевшие лица своих школьных друзей, улыбалась и думала о скоротечности жизни. Сама она пошла вслед за своей детской мечтой и стала врачом. Правда, она мечтала о более «классической» специальности вроде хирурга или кардиолога, и так бы оно и было, если бы не тот случай в одиннадцатом классе… Именно после него она твердо решила учиться на психиатра.
Ее воспоминания перебил голос официанта, который подошел к их столику и начал выставлять с подноса бокалы для шампанского:
– Вам просили передать с дальнего столика.
Он деликатно отодвинул Машин салат в сторону и поставил ведерко со льдом, в котором красовалась зеленая бутылка, заманчиво поблескивающая капельками конденсата.
Ребята непонимающе переглянулись, а Костя принялся вертеть головой по сторонам:
– Может кто-то из наших одноклассников тоже здесь?
– Смотрите! – Взвизгнула Маша, показав пальцем на шампанское, и закрыла рот рукой.
На обратной стороне бутылки была прилеплена желтая бумажка с клейким краем, на которой неестественно узкими, словно собранными в кучу буквами было написано: «С приветом от Олеси».
Костя опустил бокал и нервно сглотнул, Дима нахмурился, внимательно изучая записку наметанным следовательским взглядом, а Маша с тревогой заглядывала в озадаченные лица друзей.
Олеся была их одноклассницей. Она покончила жизнь самоубийством за два месяца до выпуска.
…Мила хорошо помнила эти узкие буквы. Она бы не спутала их ни с какими другими: они словно копировали фигуру девочки, рука которой выводила их. Она хорошо помнила и ее саму: худощавую, нескладную, зажатую, как эти слепленные в кучу слова…
Олеся перешла в их школу в восьмом классе, но так и не стала «своей» за те четыре года, что они проучились вместе. Она была молчаливой и странной – как характером, так и внешне. Словно осознавая свою несуразность и непохожесть на остальных, она сразу стала держаться особняком от других ребят. Она редко открывала рот и вообще старалась сделать свое присутствие максимально незаметным для окружающих. Даже когда учитель вызывал Олесю к доске, она что-то мямлила себе под нос минуту-другую, а потом замолкала и опускала глаза в пол. Больше от нее нельзя было добиться ничего, кроме односложных ответов.
Как-то на уроке биологии учительница задала Олесе вопрос:
– Что происходит с организмом-хозяином при паразитизме?
Она неохотно поднялась с места и пробормотала:
– В нем появляется плесень.
Класс покатился смехом, а сама Олеся только вздрогнула и виновато опустила голову, словно извиняясь за глупость, которую ляпнула. После этого прозвище «плесень», которое так удачно сочеталось с ее именем, прочно приклеилось к ней.
В старших классах Олеся стала выделяться особенно невыгодно: остальные девочки округлились и расцвели юной, но уже женской красотой, а она так и осталась угловатым подростком с плоской грудью и острыми коленками. В свои 17 она выглядела на 14-15, а ее черные волнистые волосы делали ее неразвитую фигуру еще более нелепой. Слишком уж контрастно они выглядели на фоне угловатых детских плеч и худых белых рук. А она, как специально, всегда носила их распущенными, будто хотела спрятаться в своей шевелюре от насмешек и ехидных взглядов одноклассников…
Сначала Олесю просто дразнили: обзывали неприятным, но вполне безобидным «Олеся-плесень», а еще «чучелом», «немой» и «отсталой». Но в десятом классе в школу перешел Костя и изменил правила игры. Своим компанейским, бойким характером он быстро завоевал авторитет среди одноклассников и стал зачинщиком всяческих розыгрышей и издевательств – не только над Олесей, но и над другими «аутсайдерами» школы.
Это началось с ребяческих выходок: Олесе бросали жвачку в волосы или мазали ее стул сгущенным молоком, а потом давились от хохота, когда она неловким движением отряхивала испачканное платье. Или воровали и прятали ее старомодное фланелевое пальто из гардероба. Оно было ей слишком широко в плечах, словно она одолжила его у мамы или старшей сестры, и тоже служило предметом насмешек. Тогда Олеся долго ходила по раздевалке и тупым, непонимающим взглядом разглядывала пустые вешалки. Пару раз она так и уходила без верхней одежды несолоно
