никто не рассказывал, – пробормотала она рассеянно, – что бывает с маленькими эльфами, когда те играют с огнем?
– Не зови меня эльфом, – промолвил Делианн неторопливо. – Я сносил эту кличку от хумансов и от огриллоев. От тебя я оскорбления слушать не обязан.
– Это, – перебила его Кирендаль, – не ответ на мой вопрос.
Незримая рука впилась ледяными когтями в живот Делианна, свернув кишки в комок боли. Он мучительно всхлипнул, глаза заволокло алым туманом, но даже сейчас он не был совершенно беспомощен. С легкостью, скрываемой гримасой боли на искаженном лице, он настроил свою Оболочку на чары Кирендаль, присосавшись к ярко-зеленому лучу, текущему от ее призрачной Оболочки в его внутренности. Он черпал ее энергию и с ее помощью строил отводку, чтобы использовать все бо́льшую долю Силы, терзавшей его, – ментальный шунт, направлявший Силу в Оболочку Делианна вместо физического тела.
– Так я и думала, что ты попытаешься, – заметила фея.
Она бросила короткий взгляд огре, и та огрела Делианна кожаной дубинкой по темени с такой силой, что в голове у Перворожденного взорвался фейерверк. Колдовское зрение оставило его.
Кирендаль оскалилась.
Стальные когти впились под ребра, рванули желудок. Делианна согнуло пополам и после нескольких спазмов мучительно вывернуло прямо на голые ноги. Кирендаль отступила на шаг, чтобы не испачкать вечерние туфли на высоких каблуках.
Когда чародей нашел в себе силы поднять голову, Кирендаль смотрела на него, состроив на точеном лице дружелюбную мину. Запах блевотины ее словно не беспокоил.
– Свое положение ты осознал. Теперь попробуй войти в мое. Меньше чем через час поднимется занавес и начнется шоу, которое я планировала устроить больше года. Я собрала исполнителей со всей Империи, из Липке – из Ч’рранта, пропади он пропадом! Только своих я вложила в эту затею семьдесят восемь тысяч ройялов, а мои партнеры – еще больше. И это такие партнеры, которые оправданий не слушают. Если не будет прибыли, они станут по очереди трахать меня в задницу, пока я не сдохну от потери крови.
Каждое ругательство она произносила со сдержанным удовлетворением, будто радуясь, что хотя бы в этой камере может изъясняться так, как считает нужным.
– А теперь какой-то тронутый урод, назвавшись принцем-подменышем, разбрасывается огненными чарами, как в самом страшном кошмаре людского тауматурга, и я хочу знать, что происходит. Ты кейнист, так?
Делианн покачал головой:
– Я даже не знаю, кто это такие.
– Не дури мне голову, хрен. У меня сегодня в зале два епископа и архидьякон, сучий потрох, Церкви Возлюбленных Детей Ма’элКота. Я знала, я точно знала, что какой-нибудь тронутый ублюдок-кейнист попробует их достать.
– Я не кейнист. Не понимаю, почему меня все время с ними сравнивают.
Кирендаль фыркнула:
– Тем хуже для
