живых никто добровольно умирать для мира сего не хочет.
– По этой причине ты и ушёл из монастыря?
– Да, – очень спокойно и с улыбкой ответил старец. – Мой учитель сказал мне тогда, что более трёх лет я не выдержу этого разрыва сердца и удаления от братии, но я выдержал пять лет и ушёл. Остальное ты и сам знаешь, сплетен и слухов обо мне тогда ходило не мало. Ты ведь и сам зашёл ко мне в первый раз именно из-за любопытства.
– И тебя не мучила потом совесть, не возникало желания как-то объяснить всё это братии и настоятелю?
– Конечно, мучила, ещё как. Ты не поверишь, мне больше всего тогда хотелось открыть всем правду и поделиться с братией и настоятелем тем знанием об исихии, Логосе и умном делании, которое я узнал от своего наставника за несколько лет общения с ним. Я уже был готов сделать это, но мой наставник меня удержал тогда и только сейчас я понимаю насколько он тогда был прав, а я наивен и глуп.
– И что он тебе тогда сказал?
– Он охладил моё горячее сердце и мой горящий нравственный разум арктическим холодом своего духовного знания и опыта. Он сказал мне тогда, что если я даже и попытаюсь открыть своё сердце братии и настоятелю, я не только не добьюсь желаемой цели, но даже потеряю те немногое, чего достиг с его помощью.
Он сказал, что во-первых, меня не поймут правильно, поскольку с одной стороны я не владею всей полнотой духовного знания, а с другой не смогу правильно донести это знание до братии и настоятеля. В итоге меня сочтут или оккультистом или еретиком или сумасшедшим и скорее всего направят на беседу с епархиальным сектоведом, которая не сулит мне ничего хорошего.
В лучшем случае я отделаюсь взысканием и епитимьей с постоянным рассуждением помыслов настоятелю, а в худшем отвержением от церкви и клеймом самочинного еретика или оккультиста.
Во-вторых, он сказал мне, что тем самым, я только ещё больше дискредитирую это священное знание и сделаю из него очередную страшилку и повод для порицания, смешав его с грязью.
А в-третьих, он сказал мне, что после понимания совершённой ошибки моё сердце неминуемо впадёт в разочарование, печаль и уныние и ему потребуется потратить очень много сил и энергии, чтобы вернуть меня в прежнее состояние духа.
– И поэтому ты решил им не говорить о своей тайной практике ?
– Да. Сейчас я уже совершенно точно и наверняка знаю, что это знание в церкви в действительности никому не нужно и даже опасно, поскольку это знание о реальной смерти страстной и чувственной человечности, а для религии важно знание о жизни и укреплении этой человечности.
В массовой религии есть запрос только на душевное совершенство, на духовное запроса в религии давно уже нет. Эту задачу решает только путь совершенной веры, а это путь исихазма или тайной схимы.
– Отче, я всегда хотел понять как связаны между собой схима и исихазм и связаны ли они как-то вообще ?
Старец
