Вик… Это ужасно, да. Никто не должен убивать своих родителей. Но ты сделал это не специально! – Флэк не знал, что можно сказать в такой момент.
– Я сам принес им черную весть. И ничего не сказал Оливеру, потому что отрекся от своей семьи. Я же сделал это для их блага! Я так хотел, чтобы они жили нормально, чтобы выбрались из нищеты, чтобы их перестали осуждать за то, что они вампиры. Мы же не выбирали эту участь! Да я сам никогда не хотел быть вампиром, но не могу иначе! И мои руки, они сработали автоматически, потому что делали это сотни раз! Потому, что я – Тёмный Воин… Проклятье! – Вик закончил говорить и упал на пол. Его трясло, он то сжимал, то разжимал кулаки и никак не мог остановиться.
– Бог простит тебя, Вик. Он нас всех простит, рано или поздно, – подал голос Ториус и все вздрогнули. Ворон застыл и перестал рыдать. – Говорят, что человек сам выбирает свою судьбу. Возможно. Но даже сам человек не всегда знает, на что способен и что у него внутри на самом деле. Ты нашел в себе силы признаться в том, что любил своих родителей. И я уверен, они знали это и были готовы к любой смерти, даже от твоей руки. Прости себя, Вик.
– Хватит разглагольствовать, Ворон так слаб, что смотреть на него противно. И правду говорят в народе – Воины уже не те, что были раньше. Распустил здесь сопли, рыдает как деревенская баба, – Ронг с осуждением и презрением смотрел на Вика и Ториуса. – На вечер у всех нас есть задание, так что приведите этого вампира в чувства.
– Шёл бы ты отсюда, Лицедей, – даже не повернувшись к нему, произнес Флэк.
– Ну и пойду! Возитесь с ним дальше, – Ронг молча вышел, громко стуча каблуками по ступеням.
– Вик, а братья и сестры? – Флэк придвинулся ближе к Ворону.
– Живы. Они давно живут отдельно от родителей, – Вику явно стало чуть лучше, и он мог говорить гораздо спокойнее. – Флэк, я не могу поверить в то, что сделал это. Как я мог?
– Не вини себя, каждый из нас делал что-то ужасное, или не делал того, что был должен. Это часть нашей жизни, нашей службы. Прими это, – Флэк опустился на ковер и печально взглянул на Вика своими ярко-голубыми глазами.
– Мы все грешны, это правда, – Ториус наконец-то отошёл от окна и сел в кресло рядом с товарищами. – Иногда мне кажется, что я никогда не смогу спать спокойно. Даже когда мы убиваем врагов, я думаю, что дома их ждет семья, любимая жена, дети, престарелые родители. Может быть, они совсем не плохие люди, но вот так вышло, что они вынуждены сражаться с нами. А ведь Тёмные Воины никогда не отличались гуманностью.
– Ну-ну, Ториус, не так уж и много врагов мы убили, чтобы плохо спать в старости, – Флэк попытался разрядить обстановку.
– Кто знает, Странник, кто знает… Впереди ещё такая долгая жизнь. Произойти может что угодно. Вик, – Ториус наклонился вперёд, – ты должен пережить это. И стать сильнее! Смерти ваших родителей, – он обвел взглядом товарищей, – наверняка не случайны. Поэтому держите себя в руках. И будьте предельно осторожны.
Все замолчали и посмотрели на Монаха – он был спокоен
