выпал из его слабых пальцев. Покатился по полу и остановился у холщовой сумки под ногами Гвенди. Она наклонилась и подняла пузырек. Обычный аптечный флакончик темно-коричневого стекла, но со странной надписью на этикетке. Вереница каких-то значков вроде рун, от которых у Гвенди почему-то кружилась голова. Она крепко зажмурилась, открыла глаза и увидела слово «ДИНУТИЯ», которое ничего для нее не значило. Она моргнула, и на этикетке вновь появились кружащие голову руны.
– Сколько штук?
Фаррис кашлял так сильно, что не мог говорить, но показал два пальца. Гвенди открыла пузырек и вытряхнула две маленькие таблетки, похожие на «Ранексу», которую ее папа принимал от ангины. Она положила их на протянутую ладонь Фарриса (ладонь была совершенно гладкой, без всяких линий), а когда он закинул их в рот, с тревогой заметила на его губах мелкие капельки крови. Он проглотил лекарство, сделал глубокий вдох, потом еще один, глубже. У него на щеках появился слабый румянец, и теперь Фаррис стал хоть немного похож на себя прежнего, на того человека, которого Гвенди впервые увидела в парке Касл-Вью, у верхней площадки Лестницы самоубийц, много лет назад.
Его кашель утих, а потом прекратился совсем. Он протянул руку, чтобы забрать пузырек. Прежде чем закрыть крышку, Гвенди заглянула внутрь. Там оставалось всего шесть таблеток. Может быть, восемь. Фаррис убрал пузырек во внутренний карман пиджака, откинулся на спинку кресла и уставился в темноту за пределами крыльца.
– Ну вот, уже лучше.
– Это сердечное лекарство?
– Нет.
– Лекарство от рака?
Ее мама принимала «Онковин» и «Абраксан», хотя они были совсем не похожи на маленькие белые таблетки из пузырька Фарриса.
– Если тебе действительно интересно, Гвенди – ты всегда была любознательной, – со мной происходит много чего нехорошего, и все нахлынуло разом. Годы, которые раньше все прощали – а их было много, – теперь берут свое. Ломятся, словно голодные посетители в ресторан. – Он улыбнулся своей обаятельной тонкой улыбкой. – А я – их буфет.
– Сколько вам лет?
Фаррис покачал головой.
– У нас есть куда более важные темы для обсуждения, а времени у меня мало. Случилась беда, и причина беды – эта самая штука в сумке у тебя под ногами. Помнишь нашу последнюю встречу?
Да, Гвенди помнила. Это было на Южном портлендском аэродроме, она сидела на скамейке у входа, ждала Райана, который парковал машину. Гвенди сторожила багаж, в том числе – сумку, где лежал пульт управления. Ричард Фаррис уселся рядом и объявил, что у него мало времени и ему надо успеть сказать самое главное, пока их не прервали. К концу разговора пульт управления исчез из сумки Гвенди. Просто взял и исчез. И сам Фаррис тоже исчез, растворился в воздухе. Гвенди на секундочку отвернулась, а когда повернулась обратно, его уже не было. Тогда она думала, что никогда больше его не увидит.
– Да, помню.
– Двадцать лет назад. – Он говорил очень тихо, но уже не хрипел, у него не тряслись руки, и лицо
