по соответствующему поводу. Единственным призраком-соотечественником, активно материализуемым в спиритических сеансах авангардных тусовок, является живущий в Германии Борис Гройс. Дополнительное уважение Гройс завоевал еще и тем, что перешел на немецкий и отказывается переводить свои тексты на русский даже по просьбе влиятельных философских журналов Питера и Москвы.
Агональных тусовок, которые объединяли бы исключительно профессиональных философов, очень мало. Довольно долго эту роль выполнял так называемый методологический семинар Щедровицкого, но в последние годы он перешел в устойчивую отстойную стадию. Данный путеводитель рекомендует как более интересные, в том числе и в своей философской составляющей, площадки художественных авангардов. В Петербурге это «Борей», «Пушкинская – 10», «Новые тупые», Петербургские Фундаменталисты и Музей сновидений имени Фрейда. В Москве – галерея Гельмана, клуб ОГИ – впрочем, перечислять можно долго, что вряд ли имеет смысл ввиду быстро меняющейся топографии.
Философские вкусы тусовок включают в себя почти весь набор того, что может предложить академическая среда – и кое-что из того, что она предложить не может. От философии требуется единственное – быть модной. Ничего не поделаешь, производство моды и есть основное предназначение авангардов, производство истины является всего лишь эпифеноменом. Впрочем, победительным девизом этих наполненных жизнью майданов служат перефразированные строки Пушкина: «Чем меньше истину мы любим, тем легче нравимся мы ей». Содержательных ограничений философия, циркулирующая внутри тусовок, практически не имеет: проблемы науки, языковые игры, статус художника, забвение бытия – эти и множество других тем могут в разное время входить в интеллектуальное меню. Правда, философия редко претендует на роль основного блюда, оставаясь обычно приправой, метафармакологической добавкой, используемой наряду с другими медиаторами общения – кофе, алкоголем, легкими наркотиками.
Из общения почти полностью исключен режим длинного монолога, на семинарах и микроконференциях, которые практикуют в большинстве агональных тусовок, краткость всегда поощряется. Излагается идея, а подробный ход аргументации везде, где это можно, заменяется отсылкой к соответствующему авторитетному автору, обязательно модному и актуальному в данный момент. Кстати, вопреки расхожему мнению, философская классика (Платон, Лейбниц, Кант) неизменно присутствует в интеллектуальном круговороте регулярного общения, хотя бы уже потому, что никогда не выходит из моды. Соответственно, странствующий по агональным тусовкам ценитель Канта будет пользоваться большей востребованностью, чем, например, знаток Жижека, если речь идет о достаточно большом промежутке времени, – это следует взять на заметку исследователю-номаду.
На философском майдане все иначе, чем в греческом зале, здесь не допускается никакой расслабленности, не проходят наивность, просветительство,
