ь, что её не любят ни сверстники, ни родители. Девушка была обижена даже на своего отца и свою мать. Ей казалось, что они уделяют ей мало внимания и любят только её младшую сестру, у которой всегда всё получалось и которой всегда все восхищались и гордились. «Вечно всё ей!» – с горечью восклицала про себя Аида.
Родители ни раз пытались говорить с ней, так как чувствовали, что с их девочкой происходит что-то не то. Но Аида отказывалась кого-либо понимать, словно ей нравилось чувствовать себя несчастной и обиженной всеми.
С подругами у неё складывались отношения только тогда, когда у тех бывало подавленное состояние, и что-то не ладилось в жизни. Как только у девочек настроение поднималось, Аида начинала обижаться то ли на них, то ли на себя саму.
И вот, девушка который день терялась в толпе студентов. Все вокруг о чём-то шумно разговаривали и ещё по-детски громко и непринуждённо смеялись. А она забивалась одна в углу на последней парте и там себя чувствовала вполне уютно.
Шутки слышались отовсюду. «Почему я тоже так не шучу? Вот та девушка, что так весело болтает с самым красивым юношей нашей группы – почему я не на её месте? И, казалось бы, чем я её хуже? В ней нет ничего особенного. Она такая же лицемерка, как и все остальные» – думала Аида.
Той девушкой была я. Я нравилась не всем. Через чур громко смеялась и выглядела счастливой. Эта, на первый взгляд, детская открытость раздражала многих. Раздражала она и Аиду. Во мне улыбалось всё: и жёлтые, как солнышко, волосы, и искорки голубых глаз, и веснушки на носу.
Я была мила, а Аида красива. Глаза неулыбчивой девушки были тёмными и такими задумчиво красивыми, что могли бы притягивать по долгу чужие взгляды, если бы не общая мрачность в её лице и теле.
Мы были похожи своими внутренними мироощущениями, только пока этого не понимали. Я была творческой личностью. Всегда находила место для страданий. Но чужим людям не хотела этого показывать, поэтому играла и играла, как самая настоящая актриса. Хотя немного и переигрывала. Некоторые люди верили мне, а некоторые нет. Поэтому в моих отношениях с людьми в основном преобладала неискренность.
Я постоянно занималась поиском себя, но никак не могла «себя в себе» найти. Поэтому постоянно испытывала чувства одиночества и неудовлетворённости своей жизнью. У меня, как и у Аиды, были проблемы во взаимоотношения с людьми. С двумя отличиями: первое – все вокруг думали, что у меня этих проблем не было, второе – я заглушала их творчеством: писала рассказы.
Кроме того, у нас была ещё одна общая черта – мы постоянно находились в состоянии неразделённой любви. Что мне, что Аиде хотелось любви, но обе мы её боялись. Мы с подругой были избалованны родительской любовью, потому так боялись что-то в своей жизни менять. Поэтому любые любовные страдания были неким выходом из сложившегося положения.
Учебный год пролетел так быстро, словно его и не было. И, правильно, с возрастом время начинает ощущаться не так, как в детстве.
Итак, наступил второй год обучения, на котором мы узнали друг о друге всё. Рано или поздно это должно было случиться. Между нами потихоньку возникали взаимопонимание и притяжение. В восемнадцать лет для нас существовали: мы, их родители, родственники и наши любовные переживания.
На третьем же курсе в моей жизни произошли небольшие изменения. Я начала подпускать к себе других девушек и ребят, которых раньше почему-то не замечала. Отношения с окружающими стали постепенно налаживаться. Возможно, я просто начала взрослеть.
А Аида всё так и продолжала сидеть на последней парте. Её опять стала раздражать моя чрезмерная общительность. Это я понимала, но отказываться от новых друзей не собиралась. В наших с ней отношениях появился холодок, которого за время дружбы никогда не было.
А когда я стала встречаться с парнем, Аида вообще перестала скрывать своё холодное безразличие по отношению ко мне. Но подруга не знала, что я ещё не вылечилась от боязни любить. То ли по этой причине, то ли по причине некоторой несерьёзности в моих отношениях с противоположным полом, вскоре мы расстались, и для меня стало всё по-прежнему. Мне нужна была поддержка, и Аида снова была со мной. Когда любые отношения подвергаются испытанию, они становятся крепче. Тоже самое произошло и с нами. «Друг познаётся в беде – это истина!» – думала тогда каждая из нас.
Летние каникулы после окончания третьего курса мы провели вместе на юге. И там впервые поняли, что помимо дружбы существует ещё женское соперничество. Чувство зависти, как медленный яд, начинал отравлять наши некогда крепкие отношения. На четвёртом курсе мы опять начали отдаляться друг от друга, не предпринимая больше никаких шагов для сближения.
II
Надя оторвалась от тетрадки. «На одном дыхании написала, – подумала она, – а что же дальше? Ладно, потом допишу». У неё была ужасная привычка – не доделывать дело до конца. Но впервые за всё время Надя решила написать историю,
