style="font-size:15px;"> – Я всегда любила детей.
– Хмм… Вы редкий человек.
– Родители много работали. Я в семье старшая из пятерых детей, и как-то само собой вышло, что я стала о них заботиться.
Мистер Ингланд кивнул.
– А кроме того, – продолжила я, аккуратно подбирая слова, – полагаю, нет занятия в жизни интереснее, чем развивать ум ребенка. – Теперь я завоевала внимание хозяина безоговорочно и продолжила более уверенно: – Как говорит наш директор, материал, с которым работают няни, дороже холста, совершеннее мрамора и несравнимо ценнее для человечества. Мы формируем из детей порядочных людей. – Я залилась краской. – Звучит очень напыщенно.
– Отнюдь, мне интересно. И я соглашусь: хорошее зерно, посеянное в плодородную землю, будет плодоносить из поколения в поколение. Впрочем, как и дурное зерно. Няня Мэй, да вы прямо психиатр!
– Прошу прощения, сэр, мне неизвестно значение этого слова.
– Психиатры работают с человеческим сознанием. Их клиенты в основном преступники, которые хотят сослаться на невменяемость.
Его интонация была теплой и дружеской, но я почувствовала, что наболтала слишком много, и торопливо поднялась со стула.
– Мне пора к детям, сэр.
– Конечно. Они мечтают с вами познакомиться. Я прочел о Норланд-колледже в The Times и подумал: «Мне нужна одна из этих нянь». Весьма прогрессивное заведение.
– Благодарю вас, сэр.
– Надеюсь, дети станут вас слушаться. Если нет, приходите ко мне.
– Хорошо, сэр.
Мистер Ингланд не походил на отца, раздающего детям тумаки. С этим веселым прищуром черных глаз и легкой, непринужденной манерой общения хозяин был скорее из тех отцов, кто посадит своих детей на колени и поведает назидательную историю.
– Увидимся в гостиной позже, – сказал он на прощание.
– Да, сэр. Мне сообщить госпоже?
Он начал неторопливо нарезать селедку.
– Сообщите. Да, и еще кое-что, – прибавил мистер Ингланд, не глядя на меня. – Пожалуйста, запирайте детскую на ночь. Ключ с внутренней стороны двери.
– Слушаюсь, сэр, – пораженно ответила я.
– Хорошего дня.
– Хорошего дня, сэр.
Кухня оказалась просторной, с высоким потолком, с керамической плиткой на стенах. Повариху, миссис Мэнньон, я застала за чернением замысловатой с виду печи жесткой кисточкой. Сама миссис Мэнньон была румяная, круглая, невысокая, с волосами цвета апельсинового варенья. Я представилась и попросила воды, а она ответила, что Блейз уже унесла таз наверх.
– Благодарю вас. В какое время здесь подают завтрак? – поинтересовалась я.
– В восемь.
– А что вы приготовили детям?
– Тост и овсянку.
Полная миссис Мэнньон говорила, не отрывая взгляда от печи, перед которой стояла на коленях на каменном полу.
– Можно ли попросить добавить в меню яйца всмятку? –
