для какой же профессии отцу нужны такие высокие навыки фехтования и маскировки, и снова получал отворот-поворот.
По крытой ковриком лестнице Век мигом поднялся на второй этаж трехэтажного поместья и побежал сквозь длинный коридор, увешанный обрамленными в золотые рамки портретами дядечек и тетечек, прямиком в свою комнату.
Покои мальчика были достаточно большими для ребенка семи лет. В его комнате умещалось все, что нужно было подрастающему мальчугану: большая кровать, на которой можно вдоволь напрыгаться, несмотря на запрет отца, несколько ящиков с самыми разными игрушками (здесь была даже мраморная фигурка Иерарха, о которой мечтали все дети Блаженной Империи), на стене висела огромная карта Умуса, с помощью которой Век периодически искал самые интересные уголки планеты, где он хотел бы однажды побывать.
Векард побежал прямиком к шкафу и спешно стал переодеваться в тренировочную форму, не теряя ни минуты. Всё-таки тренировки с отцом он любил, несмотря на всю их сложность. Нельзя сказать, что их занятия отличались регулярностью, но это не мешало прогрессу – мальчик очень хотел стать мастером своего дела, подобно отцу, поэтому всегда работал на пределе возможностей.
Наконец, мальчишка закончил приготовления, разок крутанулся у широченного ростового зеркала и заспешил вниз, когда вдруг услышал странный шум, доносящийся с первого этажа, так что он засеменил ножками по ступенькам еще быстрее.
Следующая картина привела Векарда в ужас.
Входная дверь была вырвана с привычного места, отец, явно без сознания, распластался на полу, а вокруг него стояло три человека, лица и тела которых были спрятаны под черными меховыми плащами с капюшонами.
Завидев мальчика, самая высокая из фигур указала на него пальцем, после чего ближайший неизвестный бросился в погоню за Векардом. Хотя погоней назвать молниеносное пленение беззащитного ребенка назвать трудно.
Больше Векард не видел ничего – его взор скрывал темный мешок.
Ант очнулся спустя десяток минут – глаза постепенно возвращали себе способность четко видеть, но дикий звон в ушах вызывал ужасный дискомфорт, прочные веревки неприятно врезались в тело, и руки предательски сильно болели. По жесткому деревянному днищу, на котором лежал мужчина, и постоянной тряске, Ант догадался, что его куда-то везут в крытой повозке. Через несколько мгновений он мог видеть достаточно чисто, чтобы разглядеть лежащего рядом связанного сына.
Кое-как выглянув наружу, мужчина заметил вдалеке одиноко пылающий шикарный особняк, который, судя по всему, символизировал прощание с прежней жизнью отца и мальчика. Анту было жаль свое поместье – он очень гордился прекрасным творением Имперской архитектуры, которое больше ему не принадлежало.
А принадлежал ли теперь себе он сам?
Уснул.
Прошло немало времени, прежде чем их бесцеремонно выбросили из повозки посреди тракта вдалеке от цивилизации, не снимая при
