переведенный в экспедицию городской почты, где координировал всю работу по отбору корреспонденции, в ходе допроса назвал двадцать одну фамилию сотрудников цензуры и пятнадцать фамилий почтовых чиновников, сотрудничавших с «черным кабинетом». Служащий почтамта А.Т. Тимофеев перечислил тринадцать фамилий сослуживцев, работавших по отбору корреспонденции. Л.П. Григорьев, выполнявший в «черном кабинете» обязанности секретаря-машиниста, назвал двадцать одного сотрудника цензуры иностранных газет и журналов. За исключением отдельных неизбежных ошибок памяти (к примеру, тот же Кудряшов среди революционных деятелей, чья переписка просматривалась, назвал М.А. Бакунина, умершего в 1876 году), вся информация, имеющаяся в деле, достоверна, точна и интересна. Это подтверждается сопоставлением протоколов допросов с другими архивными и опубликованными источниками164.
Если к протоколам допросов я отношусь с высоким доверием, поскольку они проводились в 1929 году и показания давали девятнадцать человек, что позволяет в основном их сопоставить и перепроверить, то при работе с мемуарами я старался сохранять особую настороженность. Во-первых, они, как правило, пишутся спустя много лет после описываемых событий, а память человека избирательна и несовершенна. Во-вторых, автор мемуаров почти всегда старается представить себя с положительной стороны и подчеркнуть свое знание скрытых пружин «высокой политики». Приведу один пример. Историки частенько используют мемуары жандармского генерал-майора В.Д. Новицкого, занимавшего многие годы должность начальника Киевского губернского жандармского управления. В них, безусловно, немало интересного, но они требуют проверки. В частности, Василий Демьянович, ссылаясь на слухи («как говорили»), рассказывает, что одной из причин «ненависти и нерасположения» цесаревича Александра Александровича к графу П.А. Шувалову, главе III Отделения и шефу Корпуса жандармов, было то, «что одно из частных писем наследника содержанием своим сделалось известным Государю через перлюстрацию писем на почте». Наследник же был убежден, что делом перлюстрации руководит граф Шувалов165.
Если анализировать данный эпизод в контексте биографии Александра III, речь здесь может идти о событиях лета 1865‐го – весны 1866 года. В это время великий князь был глубоко увлечен княжной Марией Мещерской, фрейлиной императрицы Марии Александровны. Решительное объяснение между ними произошло 19 июня 1865 года. Но в связи со смертью старшего сына императора, Николая Александровича, 12 (24) апреля 1865 года Александр Александрович стал наследником престола, и выбор им будущей жены оказался делом государственной важности. Родители, Александр II и Мария Александровна, хотели, чтобы сын женился на невесте умершего Николая, датской принцессе Дагмаре.
Дневник Александра Александровича в полной мере передает те муки сердца, которые испытывал двадцатилетний молодой человек, разрываясь между чувством первой любви и чувством долга
Архив Управления ФСБ по городу Санкт-Петербургу и Ленинградской области. Д. П-74440. Л. 1–281.
