слышать их перепалки, намеков и обвинений Эдуарда, вопросов Эдгара. С меня на сегодня хватит.
Я старалась не думать о том, что произошло. Это было так обидно и несправедливо. Особенно ранило, что такие гадости я услышала от того, кто когда-то знал меня лучше всех. По себе, наверно, судит. Мне было приятно, что Эдгар вступился за меня, но после слов короля я даже не знаю, как смотреть ему в лицо. Ведь он может поверить брату. Вот и мои покои, моя крепость, моя нора. Я сделала, что должна, и совесть моя чиста.
Дверь за мной захлопнулась с таким грохотом, что Алиса, по-королевски возлежащая на софе в ожидании меня, даже перестала задумчиво ковырять пальцем статую.
– Ты! – негодовала я. – Как ты могла?
– Вероятно, как-то да смогла, – растерялась она, – если б я еще знала, что именно у меня так дивно вышло.
– Для чего, спрашивается, ты отправила меня к Эдуарду в прозрачном платье?
– И что? Неужели он не оценил? – поразилась Алиса.
– Предложил за счет казны приобрести мне телегу нижних юбок!
– Ну, вот. Заметь, он не предложил скинуться тебе на новое платье. Значит, оно его вполне устроило.
– Кому-то я завтра заварю волшебный чаек… – я даже честно задумалась, чем бы таким попотчевать дорогую подругу, подставившую меня с легкой непосредственностью. Угроза была непустой: целитель я слабенький, но зелья мне удавались отменные, и Алиска даже слегка побледнела:
– Кто ж знал, что его так проберет. Он сказал какую-то гадость?
– Я – падшая женщина, недостойная его внимания, чрезвычайно подозрительная и распущенная, и мне даже приближаться не стоит к Эдгару, я уронила свою репутацию, – я махнула рукой и скуксилась окончательно.
– Вот гаденыш! – Алиска явно разозлилась. – И все это из-за спорного шедевра ткацкой промышленности? Моралист нашелся! Посмотрите на него! Белая ромашка! – она уже почти шипела.
– Алисия, – я укоризненно посмотрела на подругу, устало опускаясь в кресло. Все-таки ругать королевскую особу так громко не стоило. Даже у стен есть уши, уж кому как не нам об этом знать.
– Что, Алисия? Вы там что, фасоны встретились обсуждать? Эта коронованная… ханжа хотя бы из благодарности должна была приструнить свое чувство прекрасного!
– Да там много всего было. Полагаю, платье было последней каплей. Ну, для меня так точно. И что мне с этим делать?
– С чем с этим? С платьем или с репутацией? – уточнили у меня, уже заметно успокаиваясь.
– И с тем и с другим.
– Платье хранить для более достойного. А репутация… Мы, вообще-то, не в монастыре, а при дворе. Очень странно, что об этом забыл его величество. Ну что тут такого? Пришла на аудиенцию в откровенном платьице? Это еще как посмотреть. Очень даже скромное платье, главное, против света не вставать. Скорее всего, это у кого-то слишком воображение богатое.
– Ладно, чего уж теперь. Буду внукам потом рассказывать, как в молодости выдалась у меня рыбная неделька, – усмехнулась
