всего преследовала цель: дойти до…, взобраться на…; радовалась более, чем купленному, «добыче»: собранным грибам, ягодам и, в трудную чешскую пору, когда мы жили на убогих деревенских окраинах, – хворосту, которым топили печи [1; 145].
Марина Ивановна Цветаева. Из письма А. А. Тесковой. Париж, Ванв, 26 января 1937 г.:
К путешествию у меня отношение сложное и думаю, что я пешеход, а не путешественник. Я люблю ходьбу, дорогу под ногами – а не из окна того или иного движущегося. Еще люблю жить, а не посещать, – случайно увидеть, а не осматривать [8; 448].
В мире растений и животных
Марина Ивановна Цветаева. Из записной книжки 1919–1920 гг.:
Природа на меня действует несравненно сильнее (искусства. – Сост.), природа – часть меня, за небо душу отдам.
Поняла: в природе – просто отмечаю – мне дороже то, что наверху: солнце, небо, деревья – tout ce qui plane[8]. Чего я не люблю в природе, это подробностей: – tout ce qui grouille[9], изобилия ее не люблю, землю мало люблю. (Люблю сухую, как камень, чтобы нога, как копыто.)
В природе, должно быть, я люблю ее Романтизм, ее Высокий Лад. Меня не тянет ни к огороду (подробности), ни к сажанию и выращиванию, – я не Мать – вечернее небо (апофеоз, где все мои боги!) меня опьяняет больше, чем запах весенней земли. – Вспаханная земля! – это не сводит меня с ума – непосредственно – мне надо стать другой – другим! – чтобы это полюбить. Это не родилось со мной. Когда я говорю «на ласковой земле», «на землю нежную» я вижу большие, большие деревья и людей под ними.
Это не искусственность – я же не люблю искусства! – это та моя – во всем – особенность, как в выборе людей, книг, платьев.
Вспаханная земля мне ближе Лаокоона, но оба мне – в общем – не нужны.
Вспаханная земля – это и Младенчество и Мать – умиляюсь, преклоняюсь и прохожу мимо.
Кроме того, я в природе чувствую обиду, – слишком всему и всем в ней не до меня. Я хочу, мне надо, чтобы меня любили.
Поэтому мои 2 тополя перед крыльцом мне, пожалуй, дороже больших лесов, они – волей неволей за 6 лет успели привыкнуть ко мне, отметить меня, – кто так часто на рассвете глядел на них с крыльца? ‹…›
Что я еще люблю в природе: это превозможение.
Опасные переходы ‹…› – скалы, горы, 30тиверстные прогулки, – действенность!
Чтобы все устали, а я нет! Чтобы все боялись, а я перепрыгнула! Чтобы никто ничего не нес, а я всё! И чтобы все жаловались, а я бежала! – Приключение! – Авантюру! – Казанову в природе. И не только Казанову!
В природе – в такой природе – я более, чем когда-либо – тот юный спартанец с лисенком.
Больно – трудно – ноги не идут, – нет, буду смеяться, буду бежать, возьму на себя все тяжести!
Чем труднее – тем лучше! Только тогда
Всё, что парит
Всё, что кишит
