Свана. – Немедленно!
Через пять минут Зелый дрожащей рукой протянул царице свиток с именами младенцев. Рядом с каждым именем стояли адрес и название города.
– Так. А что сказал царь про город? – спросила Зелого Свана.
– Ваше величество, это должен быть город Страхов, бывший Балуев, к северу отсюда.
– И много там младенцев?
– В ту ночь родилось двадцать четыре. Из них тринадцать – мальчики.
Свана велела Зелому выйти, сделать для нее копию, и принялась мерить шагами пространство от трона до окна и обратно. Ее лицо было пунцовым от возмущения.
– То есть я, – с ярким акцентом прошипела она, – родила ему, видите ли, не того ребенка. И он готов искать младенца, рожденного непонятно кем. Какой подлец!
Фрейлина сочувственно смотрела на царицу, ожидая ее распоряжений.
– Поверить не могу! Мои дочки недостаточно хороши для него! Ах, подлец!
Царица с размаху села на трон и дрожащей рукой принялась ощипывать гроздь винограда с подноса, закидывая спелые ягоды в перекошенный злостью рот.
– Вот что мне делать, Амина? А? – царица вопросительно посмотрела на фрейлину. Та вздохнула. – Он притащит сюда какого-то оборвыша и будет готовить его на престол. А как же мои девочки? Наши дочки?
Амина скорбно поджала губы.
– Существует традиция, согласно которой только мужчина может быть государем. Здесь ничего не сделаешь.
Царица вцепилась ногтями в подлокотники и гневно сказала:
– Некоторые традиции не грех и нарушить! В наших странах женщина может руководить государством, если не выйдет замуж.
– Но здесь, – возразила Амина, – этого не поймут!
Свана задумалась. Амина была права, архаичный люд мог устроить бунт, если царь заболеет, а наследовать престол будет некому. Надо быть жестче.
– Я уничтожу наследника, – внезапно успокоившись, заявила Свана. – Но не теперь. Время поможет сделать правильный шаг. Просто немного подождем.
Буревестник революции
Эту странную парочку в Питтсбурге полюбили все: бедняки, рабочие, вдовы, суфражистки и студенты. Высокая женщина, одной рукой опирающаяся на костыль, и коротыш с тросточкой выглядели забавно и даже гармонично. Они всегда охотно разговаривали с прохожими и с продавцами, быстро находили друзей и умело склоняли народ к бунтарским взглядам. У Нинеля и Аглаи даже появился свой тайный круг обожателей, состоящий в основном из студентов, но также в него входили и солдаты, и мелкие промышленники.
Под вечер в их квартире на Франкфуртской всегда было полно народу. Все знали, где живет писатель и революционер Нинель Чичиль, но даже городничие пока не трогали его. Парижский шарм и прекрасный вокал Аглаи поразительно ловко совмещались со вспыльчивостью и отходчивостью Нинеля. Даже когда он выгонял из дома шумную компанию разгорячившихся
