отошел в сторону.
Люси с сильно бьющимся сердцем проскользнула мимо него.
Узкая лестница.
Тесная лестничная площадка.
Интересно, почему будущий граф Рочестер поселился в заурядном многоквартирном доме.
Дверь в спальню была открыта; теплый свет от камина и как минимум десятка свечей просачивался на площадку.
Она устремилась в дверной проем…
И замерла.
Хозяин дома возлежал на диване в дальнем конце комнаты, подперев голову локтем.
Обнаженный.
Люси уставилась на него, запыхавшись, и на миг позабыла о времени.
Он медленно поднял глаза от книги и взглянул на гостью…
Глаза Люси метнулись в сторону. Поздно! Картина прожгла мозг и продолжила сиять даже за прикрытыми веками: гладкая, медового оттенка кожа, точеные мускулы, мощные прямые плечи, широкая грудь… и татуировка над правым соском.
У Люси пересохло во рту.
Ее взгляд неумолимо притягивала узкая полоска темных волос, уходящая вниз от пупка… Тристан был обнажен не полностью, на бедрах висели штаны из мягкой ткани.
И все равно лицо горело, словно Люси подошла слишком близко к пылающему горну. Плохо.
Диван заскрипел. Люси открыла глаза и отвела взгляд в сторону, заметив, что его светлость привстал со своего ложа. Она впилась ногтями в ладони. Представление начинается.
– Люси, – хриплым голосом проговорил он, – неужели мои мечты наконец сбылись и я вижу тебя в своей спальне?
– Почему бы тебе не привести себя в благопристойный вид? – спросила она неестественно чопорно, обращаясь к дверному косяку.
– Вот это да-а! – протянул Тристан. – Если нагота оскорбляет твои нежные чувства, не рекомендую вламываться в будуар к мужчине после наступления ночи.
Периферическим зрением Люси видела, как он встал и потянулся с грацией дикого кота; под сияющей кожей спины перекатывались мышцы – могла ли она осуждать себя за то, что подсматривает? Это же произведение искусства, словно внезапно ожившая римская мраморная статуя.
Пока Тристан шел к шкафу для одежды, она испытывала стремление сбежать вниз, проскочить мимо надменного Ави и удалиться, соблюдая правила приличия, которые еще не нарушила, – если таковые остались. Иногда она сама диву давалась своим поступкам. Только что ворвалась в спальню к мужчине, что крайне непозволительно даже для закоренелой старой девы и возмутительно по ее собственным меркам. Должно быть, годы взаимного противоборства привили ей ложное ощущение фамильярности во всем, что касалось Тристана.
– Вуаля, – промурлыкал он.
Люси обернулась.
Тристан стоял у камина, так и не приведя себя в вид, который можно было назвать вполне благопристойным. Он накинул на себя что-то вроде домашнего халата: красный шелк с экзотическим цветочным орнаментом. Халат спереди был распахнут и обнажал плоский живот с ярко выраженными кубиками мышц. В отсвете камина кожа выглядела гладкой, как атлас. Губы Люси защипало от возбуждения.
