были замечательные, но мы обязательно все вместе отыщем вам точно такие же штаны. Ну, или совсем-совсем похожие на ваши. В крайнем случае можно пошить, тогда точно как близнецы будут вашим брюкам. Сейчас портные такие изворотливые! Наловчились как! Вы и разницы не заметите. Так новые же будут, без дырок и протертостей! Еще на десять лет вам хватит. Носить, не переносить! -на распев словно маленького ребенка убаюкивали полуживого от истерики Петровича благородные рыцари женского преподавательского состава.
Наконец слезы на секундочку остановились и Николай Петрович тоненьким, какой бывает только у стареньких бабушек или детей голосом посвятил всех в историю своих неразменных брюк.
– Понимаете, мы с мамой всегда вдвоем жили. Отец уехал в командировку еще до моего рождения. Выполнять какой-то важный государственный долг. Это мне мама так всегда говорила, а я потом уже вырос и понял все. Но, молчал. Не хотел ее расстраивать. Пусть себе думает, что я верю. Пусть ей легче хоть немного станет. Она меня всегда так любила, так любила..Передать невозможно. Но, редко так кого любят, знаете ли… Время трудное было для нас. С хлеба на воду перебивались. Голодали часто. Я то никогда не голодал. Она мне все свое отдавала. Недоедал -бывало. А чтобы голодать- такого не было. Помню, она мне булочку подкладывает, а я говорю: " Мам, а как же ты? А тебе?» А она мне отвечает: " Так я уже свою съела! Вот пока ты в школе был, не стала тебя ждать и съела.». Ну, съела и съела. Я же рос тогда. Есть хотелось. Да, честно говоря и не задумывался особо. В институте уже обо всем догадался и пообщел себе, что поднимусь на ноги, закончу с отличием и буду мать баловать, да ни в чем никогда ей не отказывать. Но, сами видите, что из этого получилось. Я бы может и правда дальше пошел, да мать слегла. Неходячая. Уход постоянный нужен, а кто ж за матерью будет лучше ухаживать, чем сын? Вот и пришлось на работу сюда в школу устроиться, потому что это самая близкая работа была по специальности. А кроме химии я ничего не умею. На зарплату учителя матери конечно здоровье не купишь, но на лекарства хватает и Слава тебе Господи. Не жалуюсь. Но, одно время, лет двенадцать тому назад пошел я на рынок, матери курицу для бульона покупать и тут подходит ко мне цыганка. Колоритная. Кудри длинные, черные. Вся в юбках, в детях, да в золоте. И вот берет она меня за руку и внимательно мне в глаза так смотрит. Растерялся я. Молча стою. Нет, чтобы руку выдернуть и уйти себе куда глаза глядят. А она, бестия словно все что внутри меня творится чувствует. Посмотрела мне в глаза еще раз, да так пристально и говорит: " У тебя жизни нет. Губишь ты себя. Так одиноким дурачком и останешься. Мать твоя болеет, да из тебя все соки пьет. Ты конечно сын, должен ее поддерживать, но судьба у каждого разная. Тебе свою строить надо. А мамаша твоя только о себе думает. Помрет ведь, а с внукам так и не порадуется.»
– Не надо так про мою маму- говорю. Она женщина вполне порядочная. И почему это она по вашему помирать то должна?
А цыганке
