тандартный аксессуар любого офисного помещения, или, как в моем случае, места вывода бывших заключенных из игровой капсулы, однако я смотрел на нее и видел бесконечность. В голове стоял такой сумбур, что я ухватился за единственную правильную мысль, словно утопающий за соломинку, и старался никуда ее не упускать: я свободен! Я – Дмитрий Махан, навлекший на себя гнев целого города, получил свободу! Мне удалось разменять восемь лет заключения на какие-то одиннадцать месяцев игры!
Но радости эти мысли не приносили.
В голове нет-нет да появлялась ужасная фраза «…ты больше не нужен!», брошенная Анастарией. Я старательно очищал от нее мозг, но события последних тридцати минут моего нахождения в Барлионе старательно лезли на передовую сознания.
– Ты там вообще живой хоть? – В слышавшемся голосе прозвучали нотки тревоги и надо мной нависло бородатое лицо человека, правый глаз которого был скрыт за повязкой, частично скрывающей в том числе шрам, начинающийся на лбу и молнией уходящий к нижней челюсти. – Вроде живой, так чего лежишь? Обычно заключенные пулей выскакивают, целуя пол, а ты все валяешься. Случилось чего?
– Анализ функциональных блоков пациента завершен, – буквально через секунду произнес металлический женский голос. – Организм функционирует в штатном режиме, отклонений не обнаружено, физическое состояние – 88 % от нормы.
– Слушай, мне с тобой возиться не с руки! У меня еще сегодня девять вскрытий, так что давай пошевеливайся. Ты у нас внештатно вышел, так что за тобой приедут минут через тридцать. Посидишь пока в приемной… Да ты слышишь меня, или нет?! Промычи хоть что-нибудь!
– Слышу я, слышу, – пробурчал я, окончательно очистив мозг. Срываться на этом человеке не хотелось – жизнь его и так наказала, поэтому я подождал, когда последняя удерживающая меня перекладина отойдет в сторону, уселся и глубоко вдохнул. Голова тут же закружилась, перед глазами заплясали зайчики, но я продолжил сидеть – хватит быть слабым, пора взрослеть.
– Душ прямо и налево, – добавил мой собеседник, отстраняясь от кокона, – одежда уже там. В общем, я тебе не нянька, сам разберешься, что да как. Кстати, поздравляю с достижением! Выход на волю раньше срока – это прямо как новый уровень в игре. Даже два…
Бросив эти слова, техник развернулся и пошел по своим делам, поэтому мне ничего не оставалось, как перевалить ноги на пол и сделать первый шаг по направлению к указанной двери. На второй меня, к огромному удивлению, не хватило…
Не могу объяснить, что произошло с моим организмом, но едва я сделал второй шаг, как ноги подкосились, по телу прошла волна жуткой ломки, выворачивающая мышцы, а в голове взорвалась сотня маленьких фейерверков, рождая интересные и странные мысли: «Достижение за выход из капсулы! Это же два уровня! Где мое удовольствие?»
За одиннадцать месяцев игры я настолько свыкся с получением удовольствия от новых уровней характеристик или специальностей, что совершенно перестал их замечать. Только особо важные случаи, увеличивающие Ювелирное дело на несколько пунктов, еще заставляли меня опускаться на колени в сладостной истоме, подсознательно готовя руки к созданию следующего шедевра. Следующей дозы наркотика для заключенных.
С глухим стоном я завалился на пол, перестав ощущать собственное тело, – желание получить повышение уровня затмило собой весь остальной мир.
– Что, хреново тебе? – сквозь туман сознания прорвался насмешливый голос техника. – Ничего, потерпи, сейчас должно отпустить. Всех отпускает…
Мышцы выворачивались так, что оставалось только хрипеть и стонать – жажда «дозы» была сумасшедшей. В какой-то момент времени я понял, что старый техник – причина того, почему мне так плохо! Именно он не дает мне новую дозу, именно он вытащил меня из капсулы, именно он…
– О! Вот это тебя штырит! – раздался удивленный голос, когда я начал глухо рычать и ползти в его сторону, чтобы загрызть. – Ладно, загнешься еще невзначай. Будет тебе удовольствие.
В районе плеча пронеслась короткая вспышка боли, после чего по всему телу разлилась теплая и ошеломительно приятная волна счастья. Мышцы расслабились, кости перестали плясать джигу, сознание начало вновь воспринимать этот мир и я перевернулся на спину, совершенно не обращая внимания, что лежу обнаженным на холодном полу. Мой взгляд уперся в белый потолок с пресловутыми лампами дневного света, по которому ходили прекрасные единороги и собирали букеты цветов. Странно, не помню, чтобы у Ишни были руки, этот единорог больше на кентавра похож, только что с рогом…
– Вроде год сидел всего-то, где это ты так подсесть умудрился? – заслоняя кентавра, принявшегося петь песни, перед глазами второй раз предстало одноглазое лицо техника.
– Уровень восприятия реальности – 35 %, пациент находится в черной зоне подверженности, рекомендуемое время адаптационного периода – два месяца пятнадцать дней, – резюмировала мое состояние аппаратура. Жахнуть
