Я постарадась создать вокруг своих героев атмосферу, чтобы читателю было интересно. Надеюсь Вас не разочаровать.
Пишу я с 12—13 лет. Мои первые рассказы мама носила на работу в свое НИИ и показывала коллегам. В пионерском лагере меня зауважали, когда я написала тексты для КВН и сделала капустник.
Мои пародийные песни, которые я записывала на магнитофон, один мамин сослуживец даже увез с собой заграницу.
Особенно плодотворным был период, когда я отдыхала в Переделкино и общалась с писателями. Там появились мои первые повести.
Публиковаться я начала с журнала «Золотое перо» Союза графоманов. Потом были публикации в журнале «Странник» и в разных газетах и журналах.
Теперь я учусь во ВГИКе на сценариста в мастерской у А. Я. Инина и Н. А. Павловской. Мне много чего появилось сказать и написать. Много еще не реализованных идей и сценариев. Я верю, что все это реализуется, что будет снято кино и хорошее по моим сценариям.
Я желаю всем воплотить свою мечту, как сделала это я. Всем удачи.
Д. Т. П.
Я увидел старушку, распластанную на асфальте. Она беспомощно раскинула свои тонкие, сморщенные, в венозных синих жилках руки. Одну ногу она подвернула под себя, когда падала. Вторую беспомощно проволокла за собой, когда ее зацепил и протащил за собой по дороге черный «мерс». Машина давно уже уехала. А она все лежала на дороге. Заметили старушку не сразу. В своем неброском наряде она как будто вжалась в дорогу. И только зоркая женщина с остановки троллейбуса крикнула:
– Бабулю-то сбила машина. Она недавно рядом со мной стояла.
Потом кто-то вызвал скорую, милицию. К телефону-автомату пришлось бежать до метро, потому что ближе ни один не работал. Какой-то мужчина, пощупав пульс, сказал, что бабуля уже «отходит». Суета еще продолжалась некоторое время, потом все потекло в обычном ритме и только на остановке гудели люди:
– Замучили на своих иномарках. Гоняют, ничего не видят – хозяева жизни, и до больницы некогда довезти.
А на небе бабулю ждали у входа ангелы и черти. Предстояло еще выяснить, куда ее душу поместить: в ад или в рай. На вид душа ее была вроде безобидной пенсионной, скромно живущей в маленькой квартирке, чистенькой и ухоженной. Пенсия не самая маленькая. Дети и внуки помнят, навещают. Но СТОП. А это что за темное прошлое.
Оказывается в молодости любила бабуля одного профсоюзного деятеля, и чтобы быть к нему поближе, пошла работать секретаршей в райком партии. Через нее шли тысячи судеб и судьбоносных решений. Деятеля этого она не покорила, а вышла замуж за скромного химика, изобретение которого засекретили, а она помогла внедрить его на каком-то «закрытом» заводе. В общем «производственная любовь». Была она тогда статная, светловолосая с крупными голубыми глазами дама. Носила светлые костюмы, сшитые в партийном ателье. Но босс, видно, не очень ее ценил, и через несколько лет перевел на тот самый завод в профком, где работал ее муж. Там она боролась за чистоту советской морали, профвзносы и лозунг «Даешь!». Ее побаивался даже директор завода. На партийных совещаниях выступать не любила и иногда позволяла себе даже не ходить на них, но ей все прощали, т. к. она делом подтверждала свою любовь к «линии партии».
Черти сказали:
– Отдайте ее нам.
– Хорошо, – безропотно согласились ангелы.
– Чтобы другим наука была, – закричали черти, унося ее в свои подземелья.
В газете появилось маленькое объявление:
«В N-ском часу, на N-ской улице машина марки „Мерседес“ сбила старушку. По дороге в больницу женщина от полученных травм скончалась. Очевидцев просим позвонить по N-ским телефонам».
Конец века, смута в умах, предчувствие свершений, чего-то необычного. Другие стали дети, но осталась та же мораль. Есть бог, идет дождь, и светит солнце, как много веков назад, люди радуются и грустят. Иконки на щитке в машинах, портреты «красных вождей» соседствуют рядом. В общем, все, как обычно, только тебя там нет.
Концептуальный рассказ
Моя нога, пупочная область живота – рентгеновский снимок души, прожилки синих вен и красноватых капиллярных ручейков. И это все видно через огромную и неуклюжую машину, напоминающую таинственный космолет.
Я стою совершенно один, голый как младенец. Нога мерзнет, по животу провожу рукой. Холодно. Как неуютно. Сколько еще ждать.
Голос: Вдохните. Не дышите.
Сознание начинает отключаться. Немеет и постепенно перестает чувствовать покалеченная нога. Живот не движется. Я действительно не дышу. В темноте этой тесной кабинки рентгеновского
