ичего страшнее дворняги, разорванной напополам взрывом петарды. Голосистая собачонка, подарившая ему первое неофициальное раскрытие больше трёх лет назад, даже перестала ему сниться. Что ж, это утро дало ему новую уверенность.
Он уже двадцать минут стоял без движения посреди двора, заполненного всеми зеваками района, и не мог взять в толк, что могло подвигнуть 15-летнюю школьницу шагнуть с 15 этажа, разве что совпадение в цифрах. Вперёд выкатилась спина молодого санитара. Когда медики переворачивали тело, Адиль понял, что о внешности девочки теперь можно судить только по цвету волос. О том, что криминалисты закончили он услышал только с третьего раза. Он ещё раз взглянул на школьный рюкзак. Парень тощий настолько, что даже воздушные килограммы комбеза не исправляли ситуацию, запрокинул рюкзак, будто гирю, и погрузил в машину. Перед тем как дверь захлопнулась, Адиль встретился взглядом с диснеевским Тарзаном, изготовившимся к прыжку с отсека для пишущих принадлежностей.
Внимающий понимает. Зачем портфель было снимать? Санитарам в помощь?
– Или зацепиться боялась что ли?
Санитар спрятал непослушную руку обратно под покрывало и обернулся.
– Увозите. Тагир, людей убери, я же сказал.
Упрёк старшего по званию моментально вывел стоявшего рядом лейтенанта из ступора. Сорвавшись с места, он едва ли не лбом отодвинул мужчину, под животом которого скрылись несколько дециметров разграничителя. Толстяк с досадой причмокнул, будто намеревался оценить следствию неоценимую услугу, но теперь передумал и, высвободив потянувшуюся вслед ленту, оттеснил собой зевачий авангард на несколько шагов. Торпедировав упрёк паре патрульных, Тагир направился к служебной Приоре. Адиль щёлкал по выдохшейся елочке, не отрывая взгляда от скорой, и едва шевелил губами.
– С кем общаешься? Ты извини, я засбоил, когда её увидел. А эти чайки тут.
– У меня препод был по истории права – Камиль Аскерович. Ты его тоже, наверно, застал?
– Аскеровича, конечно. Он в кафедру до талого вцепился. А что с ним?
– Его мантру помнишь?
– Кого?
– Ну он каждую лекцию умничал, начинал и заканчивал одной фразой. По ходу пар тоже её пропихивал всегда.
– Понимающий вынимает, – вспомнил Тагир и завёл машину.
– Во-во. Что думаешь?
– Шагнула в вечность, че. Рюкзак скинула, телефон нет. Не удивлюсь, если снимала. Хорошо хоть в кусты упал – эти бы вспотели искать.
Тагир осекся. Два санитара с застывшими лицами аккуратно, будто боялись разбудить, вталкивали накрытые носилки в газель. Казалось бы, работа в неотложке стремительно притупляла чувствительность, но к такому медики не привыкли. Не говоря уже о двух увальнях, ещё вчера вальсировавших с манекенами на потеху сокурсниц. Резиновых не нужно было отскребать от земли, придерживая голову в нескольких местах, вынимать изо лба окровавленные заколки. Статные и увесистые, с выпученными глазами, резиновые уморительно ёрзали на носилках, задрав мускулистые руки к небу, когда парни затевали спасения на скорость. Резиновые не пахли.
– Поехали, – пробасил Адиль, провожая отъезжающую скорую.
Служебный стартер прокашлялся и тонированная Приора влилась в поток своих собратьев. Стихающая моряна колыхала ржавеющие кроны проплывающих за окном тополей. Красно-белая газель скрылась за поворотом. Тагир промотав несколько станций, добавил громкости, услышав голос местной радио-няшки. Его соседка совсем недавно стала ведущей самой популярной в городе программы, в ходе которой он сам не единожды передавал приветы жене и коллегам. Оперативники застали последний салам «всем тем, кто меня узнал» и приступили к прослушиванию «чего-нибудь на ваше усмотрение». Шакира не успела доайкать, как глазам оперативников предстал потрёпанный тополь, вытянувшийся по струнке во дворе Горского РОВД.
– Конечка, – в который раз озвучил свою любимую нетленку Тагир.
В кабинете уже урчал верный товарищ оперативников – растрескавшийся Бош. В начале названия едва угадывался контур недавно соскрёбанной приписки. Орудовал ножом лично Тагир, когда узнал, что вскоре их с Адилем коллектив ожидает временное и очень приятное пополнение. Саидат, стажёр, приставленная к Адилю, уже успела разучить все ноты Тагирового «болида» и разливала заварку по сверкающим кружкам старших коллег.
– Эх, жаль, Садоха, не могу я пока потянуть вторую жену. Так бы пристроил тебя.
– Польщена, Тагир. Но ты ж знаешь – я только первая.
– Ай ты ж, львица. Женщина-пума! – не унимался Тагир, ссыпая в кружку полную ладонь рафинада.
Адилю тоже была приятна способность Саиды сопровождать свою стажировку в отделе приятными бонусами. Но гораздо больше ему было по душе, что она делала это, не подразумевая
