из ванной выходит эльфийка с покрасневшим носом и припухшими глазами.
Не глядя на нас, она берет первую попавшуюся книгу из стопки, стоящей на столе с её стороны, и, забравшись на кровать, делает вид, что читает.
Почему делает вид? Да потому что очень сомневаюсь, что читать книгу вверх ногами – её хобби.
Честно говоря, лезть в душу к соседке с расспросами желания нет. Не моё это дело, что у неё приключилось. Мне своих забот хватает. К тому же мы, ведьмы, плохо умеем успокаивать. Доводить до истерики, нервного тика, бешенства – это без проблем. Всегда обращайтесь. А вот жалеть, сочувствовать, сострадать – пожалуйста, без нас. Но у эльфийки было такое несчастное лицо, что меня проняло. Что-то внутри отозвалось, сжалось, и прежде чем я успеваю себя остановить, спрашиваю:
– По какому поводу слёзы были?
Поймав недоуменный взгляд Снежа, как бы спрашивающий: «Оно тебе надо? Чего лезешь, куда не просят?» – пожимаю плечами. Сказать в своё оправдание нечего. Только то, что поддалась порыву. И сама от этого не в восторге.
Но чего уж, вопрос задан.
– Ни по какому, – не отрывая глаз от книжки, тихо отвечает соседка.
И вот она, причина завершить разговор, девушка явно не хочет делиться тем, что её привело в плаксивое состояние, но я, поражая саму себя, продолжаю допытываться.
– Если повода нет, то чего ты ревела? Или у вас, у эльфов, без причины плакать – обычное дело?
– Ничего подобного, – вскинув на меня глаза, отвечает соседка. – Мы плачем, когда чем-то расстроены. Как и все.
Ну, тут бы я поспорила, конечно. Ведьмы, когда расстроены, других плакать заставляют, но эльфийке эта информация ни к чему, так что не переубеждаю её.
Все так все.
– Что тебя расстроило? Или кто?
– Неважно, – тихо вздохнув, произносит девушка, и я сдаюсь.
Не хочет говорить, её право. Мне же лучше. Зачем вообще к ней с вопросами полезла? Какое мне дело?
Со спокойной совестью встаю, беру котел и отправляюсь в ванную его отмывать. Закончив, убираю под кровать и, быстро приведя себя в порядок, собираюсь наведаться на ужин в столовую. Пора восполнить потраченную силу.
Взявшись за ручку, останавливаюсь, тяжело вздыхаю, так как моя вечно не вовремя пробуждающаяся совесть требует позвать с собой соседку. Упрямлюсь, но… в конце концов сдаюсь.
Проиграв борьбу с собственной совестью, нехотя поворачиваюсь к эльфийке и заставляю себя произнести:
– Ужинать пошли.
Неодобрительный и крайне недовольный взгляд фамильяра стоически игнорирую. Ему не объяснишь причины своего поведения, так как я и себе-то не могу объяснить.
От соседки мне достается недоверчиво-удивленный взгляд. Секунду она молчит, а потом, замявшись, отвечает:
– Иди одна. Я не голодна.
Врёт. По глазам вижу. И это отчего-то злит. Сильно.
– Быстро встала и на ужин пошла! – рявкаю я
