приобрело чрезвычайно важный смысл: собственность стала синонимом власти[112]. Можно утверждать вслед за Э. П. Томпсоном, обличавшим огораживания в Англии, что рационализация отношений собственности упростила гибкую систему обычаев. Однако у Екатерины, жившей в век Просвещения, камерализма и рационализма, вряд ли был выбор. Упрощение и унификация рассматривались как благо, а многообразие местных обычаев – как знак варварства и отсталости.
Вернемся к истории о реке Эмбе и решительной защите прав собственности Н. С. Мордвиновым. Слова Мордвинова можно рассматривать как торжество екатерининских идей: ее реформы открыли пространство для дебатов о собственности и побудили российских интеллектуалов принять участие в дискуссиях. Обдумав преимущества собственности, ее историческое развитие и функционирование в обществе[113], российские авторы единогласно заключили, по словам Дениса Ивановича Фонвизина, что «вольность и собственность» составляют «величайшее благо государств и народов» и «истинное намерение всех систем законодательства»[114]. Огромная популярность экономического и правового либерализма в начале XIX века, интеллектуальная близость к Европе (особенно в первые годы правления Александра I) привели к расцвету идеи частной собственности. Провозгласив преемственность своей политики по отношению к правлению бабушки, Екатерины Великой, и устанавливая свой либеральный режим в противовес деспотизму своего отца, Павла I, Александр I расширил приносимые частной собственностью выгоды на все сословия за исключением крепостных крестьян[115]. Мордвинов, инициировавший отмену дворянской монополии на владение недвижимым имуществом[116], приветствовал манифест Александра I от 1801 года как «закон истинной народной свободы, коренное установление целого российского народа, Великую Грамоту России, нашу Magna Charta»[117]. Подтверждение и расширение прав собственности должно было способствовать развитию торговли и сельского хозяйства, экономическому освоению обширных земельных ресурсов Российской империи.
Дискуссия о правах собственности Кутайсова на реке Эмба не только показательна как триумф частной собственности, но также и как первый случай, когда провозглашенная неприкосновенность собственности вступила в противоречие с общественными интересами и правительству пришлось отчуждать частное владение, чтобы защитить интересы других (поскольку считалось, что владение морским побережьем приносит ущерб). Как выяснилось, процедур для экспроприации частной собственности не существовало. Екатерина II ввела модерное понимание собственности в российскую жизнь, однако она не определила, какими должны быть отношения между частными собственниками и обществом, и не создала механизмов для разрешения споров частных собственников с государством. Расплывчатыми оставались границы как государственной собственности, так и права государства
Алфавитный указатель к первому Полному собранию законов Российской империи, опубликованный в 1830 году, дает прекрасный пример того, как отношения власти переводились на язык собственности. Большинство статей, приведенных под рубрикой «собственность», описывают публичные отношения между крестьянами и помещиками, то есть касаются власти землевладельца по отношению к крестьянам, а не собственности. Однако составители Собрания законов сочли, что эти статьи описывают собственность помещика по отношению к его крестьянам. См.: Собственность // ПСЗ I. Алфавитный указатель. СПб.: II-е отделение Собственной Е. И. В. канцелярии, 1830. Ч. 2. С. 937.
Купцам, мещанам, государственным крестьянам и получившим свободу бывшим крепостным было даровано право покупать землю (включая полезные ископаемые и прочие, связанные с землей богатства): ПСЗ I. Т. XXVI. 12 декабря 1801 г. № 20075. В 1808 году священникам (ПСЗ I. Т. XXVIII. 14 мая 1804 г. № 21290) и иностранцам также разрешили покупку земли (иностранцам только в Крыму (ПСЗ I. Т. XXVIII. 1 марта 1804 г. № 21192)).
