всего человечества. Что именно десять процентов избранных, под строгим контролем рождаемости, смогут безбедно существовать целые века, правильно расходуя ресурсы лунных недр, неся в себе искру человеческой жизни. Возможно, этот циничный шаг был необходим. Пусть судит каждый как хочет.
Я считал иначе. Мы не должны были делиться на избранных и отбросы, бросая себе подобных, продлевая род человеческий бесчеловечными поступками. Слишком много эгоизма было в этом шаге. Да, я чувствовал себя виноватым за то, что случилось до моего рождения. Мне было стыдно, но это не мешало мне сытно и вкусно питаться и сладко спать в мягкой теплой постели. И я не хотел, чтобы мои родители оказались в числе не нужных людей. Тогда бы я не родился. Мои родители даже не встретились, не говоря уже обо всем остальном.
Еще учась в школе, когда я увлекся историей и географией Земли, за ужином завел разговор со своими родителями. Но получилось так, что этот разговор оказался первым и последним о старой планете. Мне было интересно узнать у отца, родившегося там, каково это выходить на поверхность без скафандра и свободно дышать, смотреть на заходящее Солнце, какие он испытывал ощущения при виде безбрежных морей. Испытывал ли он трепет при виде гор?
– Мне было всего пятнадцать, – ответил отец. – То, что видел – давно забыл. Земля мне совершенно не интересна. Я не понимаю тех чудаков, что летают на нее. Двести лет назад все было по-другому. Опаснее было слетать сюда, на Луну. Теперь же только здесь мы и нашли спасение. Земля отравлена и обезвожена. По ней кочуют племена, своей жестокостью давно переплюнувшие древних варваров. Города ветшают и разрушаются. Не думай, что те картинки, что так крепко сидят в твоей голове, соответствуют той реальности, что сейчас царит на Земле!
Он сделал паузу, давая мне возможность, осознать сказанное им. Затем продолжил, все так же, не поднимая опущенных глаз от стола, за которым мы сидели.
– И не вздумай туда лететь! Чтобы больше никто и никогда не произносил в этом доме слово «Земля»! Не забывай, что твоя родина Луна.
– Свою родину я не забуду, какой бы она ни стала, – сказав это, я посмотрел на отца.
Он понял, что это были слова, касающиеся его, не желавшего даже слышать о своей родной планете. Земля для него ограничивалась родительским домом, суживаясь до рамок одной фотографии.
– Почему ты так не любишь Землю? – спросил я. – Ты родился на ней и прожил пятнадцать лет! Я понимаю, что это было давно, но ты наверняка помнишь вкус натурального воздуха, ты знаешь, как выглядит Солнце через атмосферу.
– Мне было всего пятнадцать, то, что помнил, давно забыл, – спокойно повторил отец. – Поверь, я полюбил этот искусственный мир, в котором вырос, встретил твою мать. В этом искусственном мире появился на свет ты, живой и настоящий. И раз зашел разговор о Земле, отвечу тебе – к Земле я абсолютно равнодушен. Мне плевать, что там происходит. Мне важно, что у нас дома все хорошо и мы далеки
