о толстые дубовые ветки, было более чем опасно. Хотелось кушать, вокруг- огромные разно породные деревья, типичный плавневый лес….Деревья все большие, типичные для нашей зоны – дуб, ясень, тополь, липа, акация, верба, ольха, осина и еще десятки видов. Росли там и дикие груши, сливы, яблони. Наверняка можно было найти какое-то плодовое дерево, чтобы чем-то подкрепиться, но я об этом не мог и думать. Во-первых вечереет, где и что искать, лес незнакомый- еще заблудишься, только этого еще не хватало! Волы по лесу бродят, да мало ли кто еще может здесь быть!
Если честно, по прошествии стольких лет, могу сказать-, что да, я боялся. Боялся за себя, а не за волов. Даже, если в лесу были волки, они бы вола взять не смогли. Могли быть и люди, может быть и не очень хорошие, но и они бы волов не тронули. Во-первых, потому, что украсть или забить колхозного вола в 1950 году- значило подписать себе смертный приговор. Тогда за один килограмм зерна, унесенного с поля в любом виде, давали год тюрьмы. За вола – расстреляли бы точно. Так что за волов я не очень беспокоился, а за себя – да, все-таки первый раз в жизни, в чужом дремучем лесу, да еще в роли пастуха волов. Одет я был в брюки и рубашку, без головного убора и босой. Мы с мая по сентябрь всегда ходили босиком, обуваясь только, когда шли в школу или в кино.
Босому, в лесу, пасти волов было более, чем проблемно, но я же дежурил всего первую ночь, домой сходить не успел – далеко, да и река еще мешает. Решил- завтра уже пойду, обуюсь, возьму пиджак и фуражку. Так думал я, влезая на свой «сторожевой» пост. Солнце стремительно ушло за горизонт, в лесу ведь, наступила темнота. Кромешная. Деревья вокруг высокие, их кроны вверху соединялись, из-за этого даже чистого звездного неба не было видно. Обвязал себя канатом-налыгачем, привязал конец к толстой ветке, решив, что теперь – не упаду.
С вечера было тихо, умолкло все живое в лесу, но где-то к середине ночи подул ветер, и начался настоящий «скрипичный» концерт на фоне общего гула веток и шелеста листьев. Дуб, на котором находился мой пост, был наверняка раз в в пятнадцать старше меня. Когда поднялся ветер, он начал двигаться и скрипеть. Причем, разные его части или уровни, скрипели по-своему: с диапазоном где-то октав пять, не меньше – от толстых боковых гулов, ближе к корню, до сверхтонких чириканий мелких веток. Это было что-то уничтожающе-непонятное.
Мой помост, примитивно увязанный полосами коры, двигался, как живой, и казалось – вот-вот разойдется. Какой там сон!. Мне и в тишине было не до сна, а в такой кокофонии- и подавно. Начал думать о хорошем. Не забей дядя Миша мяч в чужой сад – и не пас бы я сегодня волов. А если бы он вообще не пришел в отпуск из армии?…, так тогда бы у меня пилотки настоящей не было, ну и так далее….
Потом я посчитал, сколько за две недели денег заработаю, – и за мяч рассчитаюсь, и балалайку себе куплю. А еще бабушка Маня сегодня обещала кашу кабаковую (тыквенную) сварить. Ну ладно- завтра поем….
Так незаметно подкрался рассвет И тогда я понял, за что платят пастуху те несчастные деньги. Слез
