работаем! Гремят фанфары! А нормальный быт только в столицах. Ясно, я не поеду жить в Москву. Но как её удержать около себя, здесь? Не имею права. Мне совестно! Что же делать? Совестно мне за жизнь, которая окружает здесь, слышишь, спящая ты моя красавица!»
Руфина пошевелилась. Ковальский мистически вздрогнул, думая, что она услышала его мысли, и затаился. Она же высвободила длинную белую руку и, медленно выпрямив её, протянула вдоль туловища, успокоив кисть ниже высокого бедра.
«Руки милой – пара лебедей». Как поэт так мог проникновенно сказать? Прочувствовал то, что сказал, или только придумал? И что важнее: почувствовать и пережить или придумать так, что это потом будет чувствовать каждый?»
Александр не лёг спать. Было не до сна. Так волновало её присутствие. И то, что с ним происходит…
В комнате с провалившимся шатким креслом, скрипучей кроватью и убогим шифоньером с двумя потемневшими деревянными вешалками находилось сокровище. Это он понимал…
…Иногда ему казалось: он скоро начнёт выть от того, что нельзя ничего сделать, чтобы всё вокруг было достойно её присутствия.
Александр не находил себе места. А Руфина будто не замечала, что с ним творится…
Она не была избалована.
XIV
Третий день, как закончился капитальный ремонт. Пусковые операции велись с опозданием. Головная установка не в режиме и конечный продукт идёт низкого качества. Работа установок в технологической цепочке до цеха Ковальского сдерживается. Он, словно пробка, заткнул горловину.
Утром после планёрки у директора приехал главный инженер Ренат Агнасович.
Он посмотрел показания контрольно-измерительных приборов, перекинулся несколькими фразами с аппаратчиком, который вёл процесс, и пошёл к столу начальника смены. На ходу взмахом руки властно пригласил Новикова и Ковальского за собой.
Ковальскому показалось, что враз всё в операторной с приходом главного стало другим. Его внушительная крупная фигура, уверенные жесты преобразили её.
– Принесите бумагу. Ну, хотя бы большой кусок диаграммной ленты, – произнёс он в сторону начальника смены, глядя не на него, а мимо, на щит управления.
«Чего туда смотреть, приборы-то отключены? Эта система в резерве», – не понял Ковальский.
Когда принесли бумагу, главный кивнул Новикову:
– Чертите полную технологическую схему установки.
– Зачем время терять, вон же схема висит на стене в раме, – невольно вырвалось у Александра.
Присевший, было, к столу Новиков вопросительно глянул на главного инженера.
– Чертите, чертите!
И Ковальскому:
– Командовать здесь буду я.
«Зачем ему это?» – недоумевал Ковальский, наблюдая, как Новиков покорно водит ручкой по бумаге. Припомнил: многие поговаривали, что главный скор на расправу.
«Он
