Не надо их жалеть. На алименты подай, пусть платит исправно, и довольно с него. У меня вон, пьёт мужик, и пьёт четвёртый десяток. Все нервы вымотать видно хочет, но я терплю. Выгнать его некуда. Знала бы ты каково жить с вечно пьяной мордой, да в придачу измывается по пьяному делу. А ты видишь, какая я! – и задвинуть могу, скрутить в бараний рог. Дак он, паразит, за нож хватается.
– У меня ребёнок больной: опухоль мозга поставлена под вопросом. Пока я ребёнка выхаживала, мама умерла, и ещё один дорогой человек умер.
– Ну, то что ребёнок больной – это плохо. Про опухоль надо ещё раз проверить, потому что есть врачи, которые сразу ставят смачный диагноз неизлечимой болезни. Так спроса меньше. Им чего? Свою задницу прикрыть. Я вон прихожу к врачу, так меня сначала спрашивают, сколько мне лет, а уж потом, что болит. А скажешь семьдесят лет, говорят, что же хотите, уже и мозги иссохли, и прочее в негодность пришло.
– В любом случае он будет смешным инвалидом. Сможет ли сам ходить?
– А ты верь, что сможет! Все – разные. Жизнь каждому для чего-то даётся. Не бывает людей второго сорта.
– Муж мой, бывший, говорит, что бывают, очень даже бывают. Одни, что и могут – велосипед себе купить, другие – самолёт. Мой Илюша на инвалидную коляску себе сам не заработает.
– Ты думаешь – это главное: на чем задницу свою перевозить? Мало ты еще пожила, чтобы узнать, что главное. Тут словами не скажешь, в книжке вычитать – пустое! Поймёшь сама, пока что живи и терпи, не покушайся на то, что дано не тобой.
– Как же!? Выходит моя судьба – это терпеть, смиряться с тем, что от меня уходит лучшее в обычном понимании. Любовь поблазнила, мелькнула вспышкой – и ушла. Мечтала, что буду заниматься наукой – занимаюсь увеличением прибыли хозяину, выращивая любимые цветы. Думаю, ладно наука, любовь – это блажь, буду жить проще. Вышла замуж, чтобы создать обычную семью, чтобы родить – семьи нет, ребенок вышел не на радость, а на горе. Думала, что все последние дни буду жить с мамой – не смогла приехать даже на похороны; так же и с другим человеком: надеялась, будем вместе, но не знали как. Какие законы я преступила? За что несу наказание? Есть ли край горю? Конец, предел?
– Ты поживи! Узнаешь.
– Как у вас просто: поживи, вытерпи… Как выдержать горе-горькое, бесконечное и бескрайнее. Просвет хоть на секундочку должен быть! Любая живая жизнь возникает в лучшие мгновения, и я считала, что мы дальше это мгновение увеличиваем, из года в год, увеличиваем счастье, радость, но не напротив, собирать и копить неудачи и потери. Вот была моя вера.
– Правильная вера. Остается тебе запомнить, что счастье придёт к тебе в самом неожиданном виде, совсем не такое, какое ждала. Чтобы это произошло, взвалить поудобнее на себя придётся тяжкую ношу, оторвать её от земли и суметь выпрямиться, не взирая ни на какие обстоятельства. Попробуй: терять-то тебе теперь нечего.
– Как нечего? А сын! Где он? Мне хотя бы краешком глаза посмотреть, что жив он. Вы не скрываете от меня ничего? Он, правда, жив?
– В
