служат возлюбленным и получают от них подарки”.
От немецких сказок Пропп опять переходит к русским. На этот раз пермским. А затем к… фольклору Пелейских островов, записанному Фрезером (известный буржуазный ученый-идеалист современной Англии, прославившийся своими антисоветскими выступлениями).
Все эти примеры взяты со страниц 106–107 книги профессора Проппа. Все здесь смешано в одну кучу и объявлено родственным.
И снова русский народный эпос с его мотивами дружбы и товарищества приравнен к воспеванию наложничества и первобытной полигамии.
Книга Проппа – это Веселовский, доведенный до абсурда и мракобесия. ‹…›
Незатейливо прихорашиваясь под марксиста, Пропп пытается возродить в нашей науке худшие черты историко-сравнительного метода Веселовского. Его книга – вредна и ошибочна от первой до последней своей строки. Советские ученые-фольклористы должны сказать о книге профессора Проппа свое резкое и правдивое слово»[97].
Завершает А. К. Тарасенков свою отповедь следующими словами:
«В этой статье приведены лишь некоторые из фактов, говорящих о том, что низкопоклонство перед буржуазным Западом, некритическое восхищение буржуазной культурой, безразличный космополитизм, сведение русской литературы и даже творений ее величайших представителей – Пушкина, Горького, Толстого – к заимствованию у европейцев отмечают многие работы наших литературоведов. Книги профессоров Нусинова и Проппа – далеко не единичное явление. Это говорит о том, что целые участки нашего литературоведения, а вовсе не только отдельные авторы заражены низкопоклонством, связанным с потерей национальной гордости, с потерей чувства советского патриотизма.
Как могло получиться, что Академия наук и Институт мировой литературы, носящий священное для нас имя Горького, успели выпустить огромные тома, посвященные американской и английской литературе, и провалили всю работу по советской литературе? Почему до сих пор не сделано ничего для того, чтобы советская литература стала предметом действительно научного, действительно марксистского исследования? Почему написать хотя бы краткий очерк развития советской литературы и дать монографии о советских художниках слова труднее, чем заниматься кропотливым анализом творчества никому не ведомых третьестепенных деятелей буржуазной литературы XVII или XVIII веков, живших в Англии или во Франции? Почему до сих пор в “академических кругах” считается зазорным и ненаучным, когда авторы диссертаций пытаются избрать темами своих работ явления советской культуры?
Товарищ Молотов в своем докладе, посвященном 30‐летию Октября, говорил: “Нельзя считать случайностью, что ныне лучшие произведения литературы принадлежат перу писателей, которые чувствуют свою неразрывную идейную связь с коммунизмом”. В общем ходе истории культуры творения Горького и Маяковского, Алексея Толстого, Шолохова, Фадеева значат
