style="font-size:15px;"> Я не стал спорить. Правда не отметить «пустующую» комнату как таковой не согласился, потому как пустующая она стояла чисто номинально. Великолепный шкаф чёрного дерева, явно двухсот-трёхсотлетней давности, с резьбой по краям и голубыми каёмками глазури, создавал вид просто потрясающий. Вертикальное овальное зеркало во весь рост по его центру, казалось, притягивало к себе мой взгляд как магнит и тянуло познакомиться поближе. Не в угоду взрослому мужчине, а будто перед ним была шестнадцати летняя ветреная француженка-парижанка, отдающая времени своей внешности больше, чем ей на него было отведено – позволено мачехой.
– «Французский», – точно читая мысли сказал Гор, видя как я растерянно вглядывался в его великолепные пропорции чистой гармонии.
Но долго я на него не воззрился, так как рядом ещё стоял отменный камод, того же стиля, небольшой стол, не выше колена, отданный всей своей прозрачной глубиной голубоватого стекла будто влюблённости в чьи то фиалковые глаза, прежде чем был отдан в перекупку в истории и покинул свою родную страну. Те же самые узоры, что на шкафу и камоде но дополненные той же (непременной) голубой глазурью и золотой росписью, так гармонично сочетались, что не повесить тут голубые в золоте, нежные шторы из бархата или парчи, было просто сущим преступлением.
– Гор, если эта королевская парча, создана твоими руками и образами сочетания, то я преклоняюсь перед твоим даром дизайнера мягкого, приятного, но строгого интерьера гостевой комнаты, когда либо мною виденной.
– О нет, не преклоняй колен и не падай ниц, перед грубым мужским истуканством и безвкусием. Всё что ты имеешь место находить, целиком и полностью построено воображением моей дорогой сестры. В свободное время занимающейся наведением порядка и украшением этого дома для радушия глаз моих и своего успокоения. Так ведь она и говорила кстати. Я её спрашивал, зачем она так старается над единственной комнатой, в которой никого нет и никто не живёт. Ведь она даже не похожа на будущую детскую, а мы никогда почти не принимаем гостей ввиду скромной жизни и любви к уединению в своей маленькой лесной обители.
На что она, конечно отвечала мне, что это она готовит для одного нашего гостя, с которым у неё потом будут отдельные серьёзные на эту жизнь планы, и который заберёт её с собой.
Я конечно мог представить, что это её девичьи мечты по жениху. Но она никогда не интересовалась никем, окромя меня самого, как единственного близкого человека. И все свидания наши проходят исключительно здесь же, где мы разделяем этот дом, подобно двум отшельникам монашеского ордена. Где ни я, ни она никогда бы не отдали своё сердце другому избраннику и вечно бы пребывали в обеде безбрачия, чтобы сохранить тёплые отношения духовных сестры и брата теми же полными любви и верности.
Теперь я кажется, понимаю к чему она создавала такие долгие годы этот уют Лууч. Я словно твоими глазами смотрю на
