лучше других читала будущее, и если б не безумие, то давно бы числилась среди уважаемых жителей города.
– Сейчас, разберусь здесь и выйду, раз уж просит, – мужчина смерил девушку подозрительным взглядом. – А что так долго? Гадала?
– Да, – Иртея смущенно кивнула.
– Судя по твоему виду – хорошее.
Девушка только голову опустила. Булочник усмехнулся и посуровел:
– Брысь работать!
Помощницу как ветром сдуло, а Эмб вздохнул. Не нравилось ему это все, но и не выйдешь – будет сидеть до последнего. Покупателям дискомфорт доставляет, и он как хозяин должен сделать все для его устранения. Именно поэтому уже через пять минут он спустился с крыльца и встал рядом:
– Иртея сказала, что ты хочешь меня видеть.
Безымянка поднялась, в очередной раз удивив булочника своим высоким ростом, и пошла прочь, бросив:
– С женой разберись. Гуляет. Тебя проклясть хочет.
Мужчина дернулся как от удара:
– Постой! Ты уверена?
Нищенка пожала плечами:
– Человеческий язык лжив, но камни врать не умеют.
Он только и выдохнул:
– Но почему?!
– У тебя хлеб вкусный.
Эмб так и остался смотреть ей вслед, пока она не свернула за угол. Ответ был не на тот вопрос, но большего ждать не приходилось. Он и раньше подозревал, что жена позволяет себе лишнее, но чтобы вот так? Он работает от зари до зари и всегда старался, чтобы любимая ни в чем не нуждалась, а тут… Может, и прав был отец, говоря, что ему надо чаще бывать дома. Вот и сдурела супруга после десяти лет совместной жизни. Булочник тряхнул головой и медленно поднялся по ступенькам. Следовало серьезно обдумать и решить, что же делать дальше…
Безымянка очень долго бродила по городу. Кому-то гадала, кто-то сунул ей несколько апельсинов, но чаще всего она отказывала. Нищенка не решала, куда идти, зачем. Просто бродила от улицы к улице, где-то отдыхала, где-то гадала. Не задумывалась она и о том – откуда камешки, почему она так ясно видит будущие беды и радости других. Не у всех, не везде, но видит. Иногда она видела прошлое. И было оно чужим. Иногда горьким, иногда светлым. Вот только свое она не помнила. Затуманенный рассудок хранил лишь боль. Боль прошлого, боль утраты, но чем она вызвана, рассудок не мог рассказать.
И все же был в этом городе человек, знающий прошлое одаренной нищенки. Более того, он помнил ее имя.
Адальберт вывернул из-за угла, прищурился на яркое солнышко и невольно замедлил шаг – даже отсюда было видно, что возле двери кто-то сидит. Заказчик? Не похоже. Через несколько шагов он узнал гостя. Вернее, гостью. Этот балахон ни с чем нельзя было перепутать. И скривился – как не вовремя. Впрочем, бегать он не привык, да и не собирался. Когда до незваной посетительницы оставалось метра два, она подняла голову, и на ярком солнце сверкнули безумные глаза. Он помолчал, оценивая ее и прислушиваясь
