и, в то же время, сентиментальности, фатализма и полного приятия зла. Это было лицо уроженца Прибалтики.
Они встретились глазами. Берзиньш подошел к его столу.
– Господин Берзиньш?
Барский протянул было ему руку, затем приостановил ее на полпути и указал на кресло напротив. Что-то в глазах этого человека говорило ему, что тот его руки не примет.
– Садитесь, пожалуйста. Что будете пить?
– Что угодно, абсолютно что угодно.
Берзиньш взглянул на стакан и пожал плечами.
– Здесь подают явно разбавленный водой «Гиннес» и разбавленное спиртом виски. Так виски?
– Со льдом. Это вполне подойдет.
Он посмотрел, как Барский пошел к бару, затем вынул из кармана пачку сигарет и закурил.
– Скажите, – проговорил он, когда Барский снова оказался рядом. – Боюсь, я не уловил по телефону вашего имени. Вы служите в посольстве или прямо из Латвии?
– Ни из посольства, ни из Латвии. Меня зовут Валерий Барский, и прибыл я из Москвы.
Рядом никого не было, и они могли говорить свободно.
– Из Москвы!? – сигарета отвисла во рту Берзиньша. – Так значит, наши люди…
– Продали ваш секрет нам. Это означает, что нас заинтересовала ваша история и ничего более, хотя мы готовы обсудить все дело. С другой стороны, если то, что вы сказали, окажется правдой, если мы сможем найти того, кто шантажирует Корсовского, если нам удастся получить достаточно сведений, то вашей семье позволят покинуть историческую родину. В этом я даю вам свое слово.
– Ваше слово, – в глазах господина Берзиньша вспыхнула ненависть.
– Мое честное и благородное слово, господин Берзиньш, коим я не привык бросаться. Боюсь, у вас нет иного выбора, как только верить мне. Мы, в конце концов, не звери.
– Вот как, вы не звери? – В его голосе, несомненно, было презрение. – Ах да, вы всего лишь – простые русские лью-уди!
– Да, мы – русские, господин Берзиньш. – Барский отвернулся от застывшего лица и скрипнул зубами. Игра рушилась в самом ее начале. Если Берзиньш не пойдет на контакт, задание можно считать проваленным. – Почему-то в добрых старых семидесятых годах вы не стеснялись сотрудничать с нами и жать нам руки. У нас до сих пор хранятся несколько доносов за вашей подписью. К чему же сейчас такая меркантильность? Я такой же человек, как и вы, и выполняю свою работу. И, если вам это интересно, у меня тоже есть семья. Ну, так как? Будете иметь с нами дело? Если нет, вам следует лишь встать и уйти, я не буду вас останавливать. Но все ваши сослуживцы будут очень разочарованы. И пленка с записью ваших переговоров с латвийским посольством завтра же окажется на столе у главы службы безопасности вашего шефа. А где после этого окажетесь вы, господин Берзиньш?
На его собеседника было жалко смотреть. Нарисованная Валерием картина окончательно доконала
