несениями, сам это прекрасно знал.
– Даже немцы, даже немцы, и те… – Ронге не закончил фразы, но Зайдель понял: даже рижские чиновники-немцы, просто обязанные быть аккуратными и дотошными, поддались общей безалаберности; странно, однако результат – налицо, вот донесения…
– Только в России такое возможно… как еще только продержалась триста лет эта страна… – пробормотал Ронге. – Что из этого следует?
– Наша задача немного усложняется, господин Ронге.
– Да. Всякого я мог ожидать, но такого!..
Зайдель усмехнулся: хотя начальство, невзирая на молодость, отменно владеет собой, но этакая новость хоть кого ошарашит. Сам он, получив шифрованные донесения от Пуделя и Бычка, глазам не поверил. Но в шифровальном отделе подтвердили: ошибки нет.
– Итак, – сказал Ронге, – все великолепие и вся воинская доблесть нашего будущего противника – налицо. Он мне напоминает старого охотника, который любит похвалиться былыми трофеями, но навеки позабыл, куда засунул винтовку и нож. Ей-богу, воевать с таким противником – все равно что ребенка обижать… Но придется. Кто у нас сейчас в Риге?
– Никого, Пудель был вынужден уехать, но в Кракове ждет распоряжений Атлет, господин Ронге. И я рекомендую направить туда Щеголя. Они оба вовлекли в сеть агента, которого Щеголь пока называет Дюнуа. Это шутка, господин Ронге. После костюмированного бала…
– Я учил в гимназии средневековую историю, Зайдель. Дюнуа – Орлеанский Бастард, сподвижник Жанны д’Арк… Пусть будет так, имя забавное. Я читал донесение Атлета. Именно такой агент нам необходим – с подпорченной репутацией, но прекрасного происхождения и со связями в высшем свете. А сейчас сформулируем задание. Поскольку головотяпы нашего будущего противника, проявив чудеса разгильдяйства, где-то за полвека потеряли планы береговых укреплений времен Крымской войны на Магнусхольме, и по этой уважительной причине нам не удалось их даже увидеть, а не то чтобы скопировать, сделаем так…
– Я слушаю, господин Ронге, – Зайдель изготовился записывать.
– Нет, потерять такие планы могли только в России… – Ронге все никак не мог успокоиться.
– Пудель доносил – эти укрепления, хотя они и стары, строились на совесть и в будущей войне тоже смогут надежно прикрыть Ригу от морского десанта. Как прикрыли во время достопамятной Крымской войны.
– А что там на левом берегу? Ведь должны быть укрепления.
– Там крепость Дюнамюнде, построенная бог весть когда.
– И что, тоже потеряны планы? За ненадобностью?
Это была шутка, и Зайдель вежливо улыбнулся.
– Нет, господин Ронге, как раз на нее возлагаются большие надежды. Особенно после того, как ее два года назад посетил русский император. Там много полезного – гавань для зимней стоянки судов, телеграфная линия, железнодорожная ветка от Риги. Кстати, Дюнамюнде в Крымскую войну тоже усердно палила по англичанам и не пустила их в устье Западной Двины. У нас есть планы крепости со всеми ее бастионами и фортом Комета. Но они устарели – сейчас там идет большое строительство. Работы начаты летом. Насколько могли судить наши агенты, ее изменят до неузнаваемости. Но Пудель полагает – работы будут вестись более открыто, чем на полуострове.
– Он не мог узнать подробнее о батареях Магнусхольма?
– Только то, что всем известно, господин Ронге. Поскольку на Магнусхольме приступили к строительству новых укреплений, проникнуть туда весьма сложно. Вот, извольте…
Поскольку Ронге готовился к этой беседе, то и лежала на столе карта – устье Западной Двины с Ригой на правом берегу и теми из островов, что ближе к заливу.
Зайдель взял карандаш вместо указки и ткнул в середку полуострова.
– Это – Магнусхольм. В давние времена он был островом, отсюда название. Сейчас – полуостров. Вот – старица Западной Двины. Река проложила себе новое русло, и мы имеем почти правильный треугольник. Одна сторона – берег Рижского залива, другая – берег старицы, третья – правый берег Западной Двины. Попасть на полуостров можно по мосту через старицу и по узкому перешейку на севере – там, где раньше Двина впадала в море. Еще – пароходами. Небольшие пароходы курсируют от пристаней возле Двинского рынка в Мюльграбен, дальше – в Вецакен, это дачный поселок, от коего до перешейка чуть более полумили, и это следует учесть. В Вецакене и дальше, в Нейбаде, хорошие пляжи. Пароход огибает Магнусхольм и следует вдоль берега, вот так, к Вецакену…
– Куда еще идут пароходы?
– Через Двину, потом по протоке, именуемой Зунд, в Агенсберг, Ильгецием и дальше, выйдя в Двину, – до Дюнамюнде и на Рижский штранд, – острие карандаша проложило маршрут. – Для обывателей очень удобно.
– Понятно. Итак, Магнусхольм.
–
