в чужом человеческом горе.
И Ухтомцев вдруг с досадой подумал, что его жена потому так заботливо смотрит на всех этих маленьких и жалких людей, что понимает их скверную жизнь больше, чем он. И это открытие поразило и неприятно задело его.
«Откуда в ней это? Неужели она не видит, кто стоит перед ней? А если не видит, то она ещё глупей, чем я думал, а все эти жалкие бездельники и никчемные люди, коптящие небо… Я знаю, им, что ни подай, они всё пропьют. А она как будто не видит в их лицах ничего гадкого и омерзительного. Наоборот, она сострадает и подает так, как будто перед ней раскаявшиеся грешники и страдальцы за веру», – с недоумением думал он. И вдруг припомнил, что так было всегда. Когда жена подавала нищим и пьяницам, её лицо каждый раз становилось виноватым, как будто она перед ними оправдывалась за свою безбедную жизнь. «Лицемерка, а ведёт себя, как монашка, – отчего-то сердясь, думал он, но ведь и я тоже жалею нищих и тоже им подаю», Ему вдруг захотелось разобраться, почему его злят её действия. Он просто устал с дороги и хочет домой, хочет скинуть с себя этот узкий и тесный сюртук, сесть под яблоню и выпить огромную кружку холодного квасу. Бог мой, как же хочется квасу! Он представил себе, как подносит кружку к губам и пьёт, даже ощутил вкус холодного кваса. И с сожалением вздохнул. Потом достал из кармана сюртука деньги и неловко сунул их в чью-то дрожащую потную руку, испытав брезгливость и отвращение. Ольга ведет себя так, как будто сама вышла из этой низкой среды, и поэтому понимает их лучше, чем он, но это не так. В гостинице его ждет брат, а из-за лицемерия жены он вынужден стоять посреди дороги и смотреть на эти спившиеся лица. Иван Кузьмич все больше раздражался.
Наконец все имевшиеся в карманах наличные мелкие деньги раздали, и кучер лихо подстегнул лошадей. Те застоялись и сразу поехали резво.
– Ты, поди думаешь, что облагодетельствовала их? – сухо поинтересовался Ухтомцев и прибавил: – Довольна? А ведь ты сейчас загубила в этих людях стремление к другой, лучшей жизни.
– Ты не прав, – сказала она, догадавшись, куда он клонит.
– Прав. А знаешь, почему?
Она пожала плечами, решив дать ему возможность выговориться.
– Да потому, что давать пьяницам и бродягам деньги, значит испортить их и развратить ещё больше, – снисходительно пояснил Иван Кузьмич. И добавил поучительно: – Хорошо, если они твою помощь до дома-то донесут. А нет, так ведь в кабак побегут и там всё пропьют. Потом такой изверг вернётся к себе домой и начнёт дебоширить: посуду побьет, мебель сокрушит, не дай бог, свою жену изобьет, а если бедная увернется, то начнет ее гонять по двору. И заметь, несчастная баба, не зная имени своего «благодетеля», позволившего её извергу напиться, станет тебя на чем свет стоит проклинать. А не дала бы ты ему денег, глядишь, и вернулся бы он трезвый. А в итоге именно ты, благодетельница, и окажешься виноватой в её страданиях. Вот она, цена твоего благодеяния, – язвительно заключил он.
3
Муж глядел с видом торжествующего превосходства,
