. Предугадать то, что нас ждет в ближайшие 10 лет, практически невозможно. Человеческая душа и тело с трудом справляются с адаптацией к этим изменениям.
И все-таки есть одна сфера, которой не касаются изменения. Это великое и вечное искусство и то, что с ним связано.
При всем нашем уровне развития мы не способны создать скрипку с таким звучанием, каким обладали скрипки великих итальянцев в далеком прошлом. Живший более 300 лет назад Иоганн Себастьян Бах создал музыку, которую так и не удалось превзойти по глубине и сложности в течение трех столетий. Эффект музыки Моцарта необъясним и становится все менее логически объяснимым на протяжении столетий. Загадочное сфумато, найденное Леонардо да Винчи, остается все той же таинственной и неподражаемой дымкой, воздухом, смягчением космических фигур на его полотнах. У искусства, в отличие от всех остальных сфер бытия, нет движения от простого к сложному. Бах не проще Шостаковича, хотя математика времен Баха проще математики времен Шостаковича. Наскальная живопись скрывает не меньше символов и тайн, чем картины Рембрандта и Пикассо.
В самый разгар века холодной и отстраненной информации искусство сохраняет свой пульс и тепло. И необходимость в нем возрастает с такой же скоростью, с какой движется на нас шквал цифр и знаков, лишенных человеческого сердца.
Книга, которая лежит передо мной, – огромное событие. Не потому, что книга об искусстве (таких много), и не потому, что в ней много информации о художниках (ее в других книгах тоже хватает). Эта книга станет моей настольной (рядом с несколькими книгами) на всю оставшуюся жизнь. Потому что она написана сердцем. В ней тепло, пульс и любовь. Меня не покидает ощущение, что любой человек, который откроет книгу и углубится в нее, не только испытает желание не отрываться от общения с ней, но и удивительным образом превратится в фанатически преданного искусству человека. У книги есть еще одно важное достоинство: она написана не профессиональным искусствоведом. (Пусть не обижаются на меня профессионалы, но они часто невольно пишут или для коллег, или с целью просвещения неосведомленного читателя.) Тексты же этой книги (при всем том, что они до предела информативны) обладают особенным качеством – чувством СОПЕРЕЖИВАНИЯ художникам, их жизни, их любви, их трагедии, их радости. Книга поразительно гармонична. Но и конфликтна. Это КНИГА СУДЕБ ГЕНИЕВ. Написана на острие чувств. Во всех воссозданных автором хитросплетениях жизни великих художников чувствуется закадровая Личность. Я знаю автора этой книги немало лет. Он умен и глубок. Но то, что он совершил, выходит за рамки даже моих представлений о возможностях выстроить ТАКУЮ книгу. У меня рождается мистическое ощущение, что КТО-ТО водил его рукой и ПОДСКАЗЫВАЛ ему эти концентрированные и емкие описания, этот ПАНОРАМНЫЙ ВЗГЛЯД, эту абсолютную космичность и внутреннюю страсть.
И последнее, но не менее важное: эта книга о Личностях. О бесконечно горящих. Об освещающих. Об огромном многоцветном мире, в котором Творческий Дар – высшее наследие РАЗУМА!
Приятного и познавательного чтения,
ваш Михаил Казиник
От автора
Мне не везло на экскурсоводов и гидов с детства. Скучные, похожие друг на друга мужчины и женщины словно пытались подорвать мой интерес к музеям и галереям штампованными фразами о том, что «хотел передать художник» и как «непростые исторические условия отразились на творчестве автора». Разве эти полные эмоций и страстей произведения искусства должны вызывать у нас унылую скуку и нежелание приходить сюда? Сколько невероятных судеб и тайных смыслов за каждым из этих шедевров! Они, как молчаливые книги, как бесшумная музыка, открывают свой мир только тем, кто приходит к ним не «отметиться» как турист, а созерцать, сопереживать, сочувствовать, соучаствовать, наконец. Не верьте тем, кто скажет, что это просто и легко, что достаточно только прийти и посмотреть. Смотрел, но не видел. Пока не понял, что в этом мире существуют свои законы и секреты, которые необходимо открывать и знать, чтобы он открылся тебе. Перебегая от одного шедевра к другому, от одной эпохи к другой, смешивая стили и жанры, устав от мельканий цветов и форм, невозможно получить главное, для чего следует приходить сюда, – эстетическое наслаждение и радость открытий. Нас пугает и раздражает незнакомое и непонятное. Мы хотим знать, чтобы понимать. Но мир искусства – это мир образов и форм, символов и невероятного количества цветовых гамм. Он так же абстрактен (если только не фотографичен), как мир музыки, который мы слышим часто только как набор звуков, нарушающих тишину. Слышать, а не слушать – это путь постижения музыкальной гармонии в хаосе звуков. Этому учит нас замечательный культуролог и просветитель Михаил Казиник. Без его помощи я вряд ли пришел бы к умению наслаждаться и вдохновляться серьезной музыкой. Не случайно именно его я попросил написать предисловие к этой книге. В моей жизни есть еще один человек, которому я благодарен за радость открытий в культуре и, прежде всего в большой литературе. Это профессор Евгений Викторович Жаринов. Ученый и писатель. Не поленитесь найти лекции и выступления этих людей в Интернете – не пожалеете!
В
