И модификации эти…
– Это не модификации, – покачал головой Пятый. – Мы расскажем, как это получилось, но потом как-нибудь. Сейчас просто прими как факт, что мы – вот такие. Хорошо?
– Хорошо, как скажешь, – кивнул Рэд.
Мель заметил в результате Скрипач одновременно с «Либерти» – разумеется, яхта среагировала первой, она тут же самостоятельно переложила паруса, и повернула, пытаясь обойти препятствие, а Скрипачу пришлось проявить изрядную ловкость, чтобы вовремя удрать от стакселя.
– Предупреждать надо, – сердито сказал он. Пятый и Рэд, сидевшие в кокпите с чашками лхуса в руках, одновременно усмехнулись. – Спелись, посмотрите на них только… Рэд, там этой синей волосатой травы просто поля, – сказал он уже серьезно. – Что делать-то?
– Обходить, – пожал плечами Рэд. – Ждать ветра. Других вариантов нет.
– Вообще?
– Ну… – Рэд замялся. – Если будет совсем край, можно кое-что попробовать, но пока я не хочу.
– А что попробовать? – спросил Пятый. – Мотора-то нет.
– Мотора нет. Но есть манок, – непонятно ответил Рэд. – Ладно. Пока что пробуем так.
– А если, например, дойти до берега, и… – начал Скрипач, но Рэд отрицательно покачал головой.
– Нельзя. Здесь точно нельзя, это очень опасно.
– В инструкции… или, чёрт, неважно, в том, что ты нам скидывал, и что пишет инфор, есть про то, что высаживаться можно, если не отходить от береговой линии дальше, чем на сто метров, – сказал Скрипач. – Это не так?
– Это так, но не везде, – Рэд вздохнул. – Пятый, Лин, вы можете подойти? Я должен кое-что показать.
…Считку снимал кто-то, кто стоял на палубе большого трихауса – здоровенная лодка, ярко-зеленый парус, который заполаскивает слабый ветер. Сперва снимающий стоит на поплавке, обращенном к берегу, потом идет ближе к носу лодки – и становится видно второй триахус, один из поплавков которого лежит на прибрежном песке. Сорванные паруса этого трихауса треплет ветер, обрывки колышутся, как диковинные подводные травы.
Человек – а считка принадлежит именно человеку, это становится понятно сперва по скорости движения, потом по углам обзора, а потом можно разглядеть толстую, покрытую черными волосками руку – стоит, и молча смотрит на пострадавший тримаран, а затем начинает что-то кричать, но крик разобрать невозможно. На тримаране заметно движение, женщина, дородная, светловолосая, подходит к краю поплавка, и грузно спрыгивает на прибрежный влажный песок. Мужчина, делающий считку, вопит снова что-то неразборчивое, женщина поворачивается к нему – и в этот момент песок у её ног словно вскипает, превращается в сотни тонких, шевелящихся отростков, и женщина начинает тонуть в этом песке, нет, даже не тонуть, песок пожирает её заживо – она орет, дергается, пытается вырваться, но ни побежать, ни сдвинуться с места она уже не может, потому что ноги её словно бы растворяются в песке, еще пара минут, и на месте, где она только что стояла, не остается ничего, вообще ничего – ни одежды, ни волос, ни даже намека
