нотариуса вместе с его отцом – полковником обласного УВД, а через два дня и самого нотариуса. Вдова главаря – дочь покойного нотариуса, получила четыре года колонии общего режима за соучастие, где вскоре и родила девочку-сиротку. Другие члены банды получили разные, но примерно такие же сроки. Эту новость я уже успел сам увидеть по телевизору. Штуцер также сообщил и о своих новых наработках, которые меня очень заинтересовали. Завтра поедем опять к нему в Волгоград.
«Зачем самому пачкаться? – решил я. – Пусть сами жирные бараны друг другу рога отшибают. Жаль, что раньше до этого не допёр».
2. СТАРЫЙ КОЗЁЛ
На вид ей было лет двадцать пять, не больше – настоящая русская красавица. Глядя на женщину некоторые мужчины смотрят первым делом на ноги, кто-то сначала оценивает зад, кого-то больше интересует грудь, а я почему-то всегда смотрю на лицо. Пусть даже все части тела женщины будут идеальны, но если мне не понравится лицо, то остальное просто перестаёт меня интересовать. Я, конечно, не физиономист, но полностью согласен с определением Цицерона, что лицо является зеркалом души.
Личико несколько худоватое, кожа чистая и нежная, маленький, курносый носик с тонкими, чуть ли не прозрачными и чётко обозначенными ноздрями. Маленький рот с довольно пухленькими, никогда полностью не смыкающимися губами, за которыми белели ровные зубки. Верхняя губка была очаровательно вздёрнута. Но самое главное место на лице занимали глаза – огромные, как у куклы Барби, и чисто зелёные. Ресницы длинные-предлинные, чуть ли не до самой переносицы, и густые, как волосяной фильтр в моих сигаретах. Сколько уличной пыли, наверное, собирают за день эти «опахала». Бровей почти нет. Так, тоненькая, едва заметная ниточка. Волосы не сказать, что некрасивые, просто она, видимо, совершенно не следит за ними. Да и причёска какая-то непонятная. Вернее, прически вообще нет как таковой. Цвет волос жёлто-белый. Сразу видно, что искусственно крашенные перекисью водорода. По мере отрастания, у самых корешков волосы показали свой натуральный тёмный цвет. Но все эти недостатки, на фоне таких глаз, превращались даже в достоинства.
– Что, отец, на свеженькое потянуло? Могу предложить свою сестрёнку, – подошёл ко мне парень лет тридцати с нахальной улыбкой во всё лицо. – И квартирка найдётся. Не ахти какая, конечно – унитаз не работает, краны заржавели, но диван нормальный. А хочешь, к себе веди, если есть куда. Не дорого, полторы штуки деревянных за час.
– А? Чего? – опешил я от такого неожиданного предложения. Никогда ещё в жизни у меня даже мысли не возникало покупать женщину, тем более, которая в дочери годится. Накинув маску бывалого в таких грешных делах, заикаясь, ответил:
– Н-нет, спасибо! Слишком молода для меня, да и не по карману. Но хороша! Только вот брутто на ней, мне кажется, далеко не соответствует нетто. Хоть и не видел, но представляю. Плащик весь мятый и в пятнах. Такому «бриллиантику» и оправу бы получше. Что-то плохо ты следишь
