не слышал. И только сейчас, когда оно уже далеко и ослаблено до изнеможения, его, наконец-то, услышали. Между миром, в котором находилось оно и этим миром был я.
Левое легкое не прослушивалось. – «…похоже и диафрагму проткнула…, гемопневмоторакс…».
– «Шестьдесят на ноль», Наташ, льём!
«Виновница торжества» – женщина лет 40—45 сидела на табуретке в сторонке, курила и, с безразличным выражением пропитого лица, повторяла:
– Я его порезала…, вон тем ножом…, вон он лежит…, нож.
Кухонный нож с деревянной ручкой и лезвием длиной около тринадцати сантиметров лежал на столе.
Загремели в дверях приехавшие милиционеры (тогда еще была милиция), шум усилился, дальше все по накатанному сценарию: носилки, капельницы, бряканье дверей «Соболька», приемный покой, «сопроводиловка», санобработка автомобиля, пару вызовов на «всякую фигню», и… Здравствуй Утро! Как же я скучал по тебе!
Пару раз за месяц приезжали следователи, что-то спрашивали по этому случаю и, постепенно, моя память избавила меня от этого воспоминания.
А вот наш доблестный суд напомнил. Аж через полгода.
…
В «кислом расположении духа» я прибыл в зал судебных заседаний.
На скамье в зале заседаний сидела пара: потерпевший и его пассия, порезавшая его кухонным ножом с деревянной ручкой. Рядышком, как ни в чем не бывало. Судья, как и положено, за столом, адвокат и прокурор друг против друга.
Началось заседание. Первым вопросы мне задавал прокурор.
– Вы тот-то, такой-то?
– Да.
– Расскажите, что тогда было. Где лежал нож, где сидела обвиняемая? Что она говорила?
Отвечаю на вопросы.
– Спасибо. – Сказал прокурор и обратился уже к судье. – Ваша честь, у меня больше нет вопросов.
Дальше пришла очередь задавать вопросы адвокату. Он меня немного рассмешил и удивил одновременно.
– Скажите, а почему вы, вместо того чтобы оказывать помощь потерпевшему, смотрели где сидит обвиняемая, что она говорит, где лежит нож…. Разве Вы не должны оказывать помощь в таких случаях? Зачем Вы смотрите по сторонам, вместо выполнения своих обязанностей?
– …э-э, не понял?! -спросил я.
Он повторил тоже самое.
Ага, понятно. Я тут лишний человек, они между собой (прокурор с адвокатом) как кошка с собакой, а я, значит, повод, чтоб было на фоне чего строить свои доводы и протесты. Ну держись!
– Я отвечал по существу заданных мне вопросов, а что касается моей профессиональной деятельности, то вот результат, – махнув рукой в сторону потерпевшего, сухо ответил я.
Адвокат, сделав вид, что меня не услышал, снова спрашивает тоже самое, только с некоторым усилившимся раздражением в голосе. Я уже выставил ему диагноз ДЭП II ст. (дисциркуляторная энцефалопатия 2 степени – это, простым языком,
