Утром, уже ближе к полудню, пароход «Красное Облако» вернулся, привезя Киппа. Все мы приветствовали моего партнера, а потом занялись товарами, которые он привез, и делами со скупщиками меха, которые также прибыли на «Красном Облаке».
Мы ждали скупщиков меха, и с их прибытием для нас настали суматошные дни. Меха требовалось под присмотром скупщиков рассортировать по размеру, качеству меха и выделки – каждую из 4113 бизоньих шкур им нужно было показать, сперва со стороны меха, потом с внутренней стороны, а это требовало много времени и больших трудов. Они на взгляд оценивали качество шкур: самыми ценными были с темным мехом, добытые в ноябре и декабре. Затем шкура переворачивалась и ее мяли с внутренней стороны, чтобы оценить качество выделки.
Однажды вечеров во время этой проверки Джон Говей, торговец из Бостона, спросил меня, сколько бизоньих шкур из всех, добытых индейцами, выделываются таким образом.
– Примерно одна из десяти, – прикинул Кипп.
– Но ведь здесь четыре тысячи шкур, значит, за эту зиму убито было сорок тысяч бизонов? – изумился Говей.
– Убито было намного больше. Каждая индейская семья использует множество шкур для собственных нужд – для одежды, одеял, вигвамов. Возможно, племена, с которыми мы торгуем, с последней осени убили не меньше шестидесяти тысяч бизонов.
– В прошлом году, тоже весной, в форт Бентон было отправлено тридцать тысяч шкур бизонов. После 1860 года каждый год отправлялось примерно столько же, это значит, что черноногие и еще пара племен каждый год убивали по триста тысяч бизонов: другими словами, шесть миллионов за последние двадцать лет, – влез в разговор Чарли Конрад, торговец из форта Бентон.
– Чудовищная бойня, – подытожил Джон Говей.
– Вы забываете, что мясо бизонов для индейцев – основа жизни, – сказал Кипп.
– Верно. Но индейцы никогда не истребляли так стада бизонов до того, как торговцы начали просить у них шкуры. Торговцы – вот причина того, что стада северо-запада исчезают, и когда они окончательно исчезнут, а ждать этого осталось недолго, как будут жить индейцы?
– Им не выжить; они будут голодать, если только правительство их не накормит! – выкрикнул Эли, и с этим мы, в подавленном настроении, отправились спать.
На шестой день торговцы осмотрели последнюю партию шкур и выдали нам свои предложения. Самым выгодным было предложение Джона Говея – семь долларов тринадцать центов за шкуру. Чек, который он нам выдал, был на 25325 долларов и 69 центов, что означало для нас прибыль в 12000 долларов. Затем, за шкуры волков, бобров, оленей, лосей и антилоп он выдал еще один чек – на 4700 долларов. Кроме этого, у нас было еще вяленое мясо, которое мы продали торговцу из Стэндинг Рока. Да, эта зима для нас была весьма прибыльной.
Мехоторговцы уплыли вверх по реке на пароходе, а мы стали упаковывать шкуры для отправки в Бостон.
Тем временем о Коротком Луке мы ничего не слышали. Я удивлялся – не случилось ли так, что он потерял веру в силу своего любовного знахарства.
– Даже не надейся, – сказал мне Эли. –
