style="font-size:15px;"> – Учителей мы уважаем, – сказал шофер, но глянув на мою легкомысленную обувку, укоризненно качнул головой. Сам-то он, как и другие мужики, был в валенках. – Ну, что ж, учитель, прыгай в кузов.
До Наратая доехали без приключений. Директор школы Леонид Григорьевич Пешков уже ждал меня.
– Добро пожаловать, Николай Васильевич! – приветствовал он меня, крепко пожимая руку. – Нам по рации сообщили, что вы едете. Очень рад вашему прибытию. Очень.
Впервые в жизни меня величали по имени-отчеству. Это был непривычный аванс признания.
Леонид Григорьевич обеспечил меня учебниками и методической литературой, и уже через два дня я вел свои первые уроки.
Самым первым был урок истории в восьмом классе. Я вошел в класс, сказал:
– Здравствуйте! – и ученики встали рядом с партами, приветствуя меня. Их было всего восемь человек, юношей и девушек. Некоторые ростом выше меня.
Тема урока была «Наполеоновские войны». Я стал рассказывать о личности Наполеона, о его честолюбивых замыслах, славных и не славных военных походах и в заключение добросовестно изложил марксистскую концепцию справедливых и несправедливых войн. Наконец, изложение темы было закончено и я, чувствуя, как от спадающего напряжения по спине бегут струи пота, волнуясь, спросил:
– Какие будут вопросы?
Урок я выучил хорошо, перечитал немало дополнительной литературы по теме, которая в довольно большом количестве имелась в домашней библиотеке Пешкова и в школьной библиотеке. Но все же волновался.
– Вопросы есть?
– Есть, – с места поднялась русоволосая красавица и, уставив на меня немигающие глазищи, спросила: – Скажите, а вы женаты?
Это была Нэлля К., которая, как потом выяснилось, была всего на три года младше меня, своего учителя.
– Н-н-нет, – в замешательстве пробормотал я…
Мои попытки на том уроке вернуться к Наполеону успеха не имели. Ребята вынудили меня рассказать о моей родине, далекой Бессарабии, о Москве и университете.
Вторым был урок зоологии в седьмом классе, потом уроки ботаники в шестом, немецкого языка в пятом и географии снова в седьмом. И так каждый день. Видя, что я не ропщу, мне до приезда новых специалистов, семьи Ильиных, дали вести еще уроки физкультуры, труда, рисования, черчения и пения. Классов-параллелей не было, и поэтому в каждом классе каждый урок был единственным и последним. Поскольку я был комсомольцем, то меня без лишних уговоров вскоре назначили еще и старшим пионервожатым и избрали заместителем секретаря комсомольской организации поселка Наратай.
Режим дня был жесткий: обычно с утра до полвторого – уроки, потом обед, небольшой отдых, потом подготовка к урокам на следующий день с обязательным написанием развернутых планов каждого урока. Часто подготовка к урокам затягивалась до 2–3-х, а то и 4-х часов ночи, а в полседьмого – снова подъем, туалет («удобства», конечно, на улице) и – школа.
