style="font-size:15px;"> Леон вскрикнул от радости и хотел бежать по лестнице. Вдова Фипар удержала его за полу сюртука.
– И опять ушла, – сказала она, улыбнувшись. Он побледнел и задрожал всем телом.
– Мадемуазель Евгения, кажется, разбогатела: она была одета как герцогиня, на ней была шляпка с перьями, – продолжала вдова, получившая от Тюркуазы приказание действовать подобным образом.
– Вы с ума сошли! – проговорил Леон.
– Она приехала в карете парой, с кучером в галунах.
Леон не хотел больше ничего слушать – он пошел проворно в третий этаж.
– Господин Леон, – крикнула ему вслед старуха, – я забыла вам сказать, что она была не одна. В карете сидел еще такой красавец!
Леон промолчал.
Дверь маленькой квартиры была отперта, огонь пылал в камине.
Он надеялся, что привратница обманула его.
– Евгения! Евгения! – крикнул он. Но квартира была пуста. Он нашел на столе незапечатанное письмо, взял его дрожащей рукой и стал читать.
Вдова Фипар, стоявшая в это время на лестнице, услышала вдруг крик и глухой стук. Это был стук от падения тела на пол. Несчастный Леон упал без чувств.
В то время, когда Евгения Гарен, или Тюркуаза, переодетая простой работницей, отправилась на улицу Шарон, наемная карета выехала из улицы Клиши и остановилась перед решеткой сада отеля Монсей.
Из этой кареты вышла женщина, одетая в черное платье и с густой вуалью на лице. По ее скорой походке можно было заметить, что она молода. Она смело позвонила у решетки, как будто бы возвращалась домой.
Когда ворота отворили, она быстро прошла через сад, к главному входу отеля.
– Эта дама, – проговорил лакей Тюркуазы, – пришла сюда, как к себе в дом.
– Мадам Женни живет здесь?
– Здесь, – ответил бесцеремонно и почти дерзко лакей.
Посетительница была одета просто, и главное в трауре, и этого уже было вполне довольно, чтобы вызвать дерзость лакея, служащего у женщины такого разряда, как Тюркуаза.
– Здесь, – повторил он не менее нахально, – но ее тут нет.
Она подняла свою вуаль и сказала повелительно:
– Проводите меня в залу, я подожду. Лакей остолбенел.
Баккара прошла мимо него и, войдя в залу, бесцеремонно села у пылавшего камина.
Затем она подала лакею свою визитную карточку и сказала:
– Когда ваша барыня вернется домой, то вы скажете ей, что я жду ее.
Лампа, стоявшая на камине, бросала свет на лицо говорившей эти слова, а могущественная красота ее окончательно смирила дерзость лакея.
– Она ушла со двора? – спросила Баккара, устремив на лакея свой зоркий взгляд, не допускавший лжи.
– Точно так, сударыня.
– Когда она вернется домой?
– Через час.
– Можете идти.
Баккара повелительно указала на дверь. Лакей немедленно исполнил это приказание.
