с живостью отвечала Жюстина. – Она всегда ухаживает за мадемуазель Сабиной больше, чем я.
Посторонившись, чтобы пропустить Иснарду вперед, она сказала:
– Говори же!
– Я ничего не знаю, – сказала Иснарда, и лицо ее вспыхнуло.
– Вы оставались с Сабиной, когда она заперла дверь в коридоре? – спросил Жильбер.
– Кажется, я… – пролепетала служанка.
– Как? Вам кажется? Вы сами этого не знаете точно?
– Я… не знаю…
– Кто запер дверь: она или вы?..
– Ни она, ни я…
– Кто же?
– Никто…
– Как! Никто не запер дверь из коридора на улицу?
Иснарда не отвечала; она машинально вертела на пальцах конец передника, потупив глаза.
– Отвечайте же! – с нетерпением сказал Жильбер. – Вы последняя остались с Сабиной?
– Я не знаю…
– Вы провожали ее в комнату?
– Я не знаю…
– Приходил ли к ней кто-нибудь, пока вы были с нею…
– Я не знаю…
При этой фразе, повторенной в третий раз, Жильбер посмотрел на Доже и Ролана. Отец и сын казались сильно взволнованными.
– Иснарда, – с живостью сказал парикмахер, – ты должна говорить яснее…
– Хозяин, – сказала служанка, сложив руки – умоляю вас, не спрашивайте меня ни о чем!..
– Почему же это? – вскричал Ролан.
Жильбер снял распятие, висевшее на стене, и подал его Иснарде.
– Поклянись над этим распятием, что ты не знаешь ничего, что ты не можешь ничего сообщить нам, а я тебе поклянусь, что не стану тебя расспрашивать.
Иснарда не отвечала. Лицо служанки сделалось бледным. Она продолжала молчать; губы ее сжались.
– Клянись или отвечай, – сказал Жильбер угрожающим тоном.
Она начала ломать себе руки.
– Говори же! Отвечай! Объяснись! – запальчиво закричал Доже.
– Хозяин, умоляю вас… – пролепетала Иснарда, сложив руки и упав на колени перед парикмахером.
– Говори! Скажи все, не скрывай ничего! – закричали в один голос мадам Жереми, Урсула и мадам Жонсьер.
– Говори же, – прибавила Жюстина.
Иснарда все стояла на коленях с умоляющим взглядом.
– Еще раз спрашиваю тебя: будешь ли ты говорить? – настаивал Жильбер.
– Как! – закричал Доже. – Дочь моя была ранена, она умирает, она не может говорить, а эта гадина не хочет нам отвечать!
– Стало быть, она виновата, – сказал Ролан.
Иснарда вскочила.
– Я виновата?! – закричала она.
– Почему ты не хочешь говорить?
– Я не могу.
– Почему же?
– Я поклялась спасением моей души ничего не говорить.
– Кому ты клялась? – спросил Доже.
– Вашей дочери.
– Сабине? –
