человек – может вмешаться в наш диалог. Это будет нетерпимо.
– Вот теперь до меня дошло. Извините…
– Ты еще совсем юн… И, наверное, не знаешь, что у вещей есть что-то такое… нет, не совсем душа… но близко к этому. Вещь может полюбить человека, а может и отвергнуть его. Да-да, это так, не смейся! Станешь постарше – поймешь, о чем я говорю.
Глеб благоразумно промолчал. Он уже знал, что деда Ципурку иногда переклинивает и он начинает философствовать. Все было бы ничего, но его философия не походила ни на какую-либо другую и очень попахивала мистикой и фантастикой. Такие философские «лекции» могли длиться часами, но Ципурка сразу же замолкал, если ему не поддакивали; или не вступали с ним в околонаучный спор.
На этот раз старый кладоискатель сдержал свои инстинкты ментора. Он коротко вздохнул и перешел к самой сути дела.
– Восемнадцать лет назад, – начал Ципурка, – ушел из жизни один мой добрый приятель. Можно сказать, друг. Но он был гораздо старше меня. Так получилось, что мы жили на одной улице, в одном доме, и наши квартиры находились на втором этаже – дверь в дверь. Оскар (так его звали) был очень одинок и всегда чего-то опасался. Уже перед самой кончиной он признался, что никогда не расстается с револьвером, даже в ночное время держит его под подушкой.
– Это уже диагноз… – пробурчал Глеб.
– Что ты сказал?
– Говорю, что ему нужно было лечиться. У вашего друга была какая-то фобия.
– Не исключено. Однако я думаю, что все страхи Оскара были отнюдь не беспочвенными. Когда он умер и его похоронили, какие-то люди взломали дверь квартиры Оскара и перевернули все в ней вверх дном. Они что-то искали.
– Я догадываюсь, что именно, – сказал Глеб, чувствуя, что начинает волноваться.
Похоже, дед Ципурка не фантазирует – на горизонте и впрямь нарисовался интересный след. Хотя… «Не знаю, не знаю…» – думал озадаченный Глеб.
– Да-да, это так. Молодец. Ты все схватываешь на лету. Искали эту пластину. Потому что в квартире Оскара просто нечего было взять. Он жил небогато – как все. Ну разве что охотились за револьвером – тогда оружие было в цене. И не продавалось, как сейчас, на рынке из-под полы.
– Я так понимаю, за эту пластину с секретом Оскар держался так же крепко, как и за свой архаический ствол. Каким образом она очутилась у вас?
– За неделю до смерти Оскара я позвал его отметить свой день рождения. Тогда он и подарил мне пластину. Оскар знал, что я занимаюсь антиквариатом.
– И что, он ничего вам не рассказал?
– Увы, нет. Только намекнул, что у пластины очень интересная история. И что он как-нибудь расскажет мне о том, где взял ее и какую роль она сыграла в его судьбе. Я тогда был на подпитии и не очень вслушивался в речи Оскара. А напрасно. Это я понял немного позже, когда его квартиру
