А сейчас нарушилось кровоснабжение – это вызвало боли. Женщина подумала, что начались роды. Надо срочно спасать, пока не начался некроз, и она не умерла от заражения крови.
В своем мире приходилось неоднократно проводить удаление миом – и отдельно, и вместе с маткой. Как открытым доступом, так и лапароскопически. Я полагала, что у Диди нарушилось кровоснабжение миоматозного узла и, грубо говоря, он начал отмирать. Боли отдаленно напоминали схватки, но все же отличались. И Диди говорила, что кровотечения все-таки были – а это характерно для миом. Либо кровотечения, либо полное их отсутствие, как при беременности.
Брайтен слушал меня, хмуря лохматые брови.
– А вы быстро сориентировались! Я понял вас, нейра.
Потом кликнул рослых ребят – они, как двое из ларца, выросли на пороге с глуповатыми улыбками, чтобы загрузить на каталку сопротивляющуюся «роженицу». Я успокаивала ее, как могла, но внутри у меня не было привычной уверенности, с которой я оперировала в мире с развитой медициной. Да уж, тут нет ни лапароскопии, здесь не знают переливания крови. Но для меня это очередной вызов, экзамен, который надо сдать на высший балл.
Оперировали женщин в соседнем помещении с широким окном и столом посередине. Внутри было относительно чисто.
– Я умру, да? – спросила Диди, и ее подбородок затрясся.
– Не говорите глупости, все будет хорошо. Выйдете отсюда как новенькая, – попыталась подбодрить я. Меня же подбадривал Пискун, и воинственные реплики пушистого фамильяра заставили если не улыбнуться, то немного воспрянуть духом.
Четверых практикантов я попросила остановиться подальше, чтобы не носить инфекцию. Ойзенберг, к моему огромному сожалению, заперся следом.
– Я буду следить за вашими манипуляциями, нейра Эллен, – предупредил таким желчным голосом, что у меня от его звука заболела печень. – А потом выставлю балл, можете не сомневаться. И лучше вам применить все свои магические навыки, потому что при опухолях такого размера обычные средства не помогают. Такие больные умирают от кровопотери.
Вот молодец какой. Нашел, чем поддержать, а то мало тут Диди трясется и подвывает от страха. Я едва сдержалась, чтобы не огрызнуться. Игнор – лучшее лекарство.
– Сегодня я побуду вашим ассистентом, – заявил Брайтен, разминая пальцы. Поддержка здоровяка-лекаря добавила еще одну каплю в чашу моей уверенности. – Насчет Ойзенберга не переживайте, каждое его слово – что пук в лужу. Никто всерьез не воспринимает. Он только и может, что пугать практикантов и несчастных женщин.
К операции мы подготовились быстро и настолько тщательно, насколько это возможно. Спирт, перчатки, настойки трав, обезболивающее и снотворное для пациентки. Операционное поле побрить, помыть – все как надо.
Со мной был неизменный лекарский чемоданчик с пространственным расширением, медицинская одежда и перчатки. Практиканты при виде их уже не хихикали, успели привыкнуть к странностям столичной магички,
