v>Поcтою, и вспомню, как дружили,И крутили первую любовь,
Как, однажды, сам Егор Дружинин
Мне рассёк мячом бейсбольным бровь,
Бочку с квасом желтую, поэта
Юрку, отошедшего от дел,
Помню, помню, и не только это,
Я и сам стихи писать хотел.
И писал – с нажимом, и с напором,
Жаль, что выходила ерунда,
Но любовь к рефренам и повторам
Приобрёл я раз и навсегда.
«Обрезали тополю ветви…»
Обрезали тополю ветви,
И спиленный ствол оголён,
И, живший с ним в тесном соседстве,
Покинутым выглядит клён.
А всё ж непонятно, откуда,
Как буйного тополя дух,
Как белая пена, как чудо,
Доносится в комнату пух.
На волосы, на одеяло —
Волшебный, воздушный налёт,
Как если бы небо упало,
А снег всё идёт, и идёт.
Как если б кто был здесь и вышел
Не весь, кто любил горячо,
Хорошую весточку свыше
Тебе положил на плечо.
И плещет как будто над ухом
Всё тот же зелёный прибой,
И не было праха, и пухом
Летят тополя над тобой.
«А первою книгой был «Остров сокровищ»…»
А первою книгой был «Остров сокровищ»,
А первый товарищ – Кирилл Альперович,
Впоследствии ставший врачом.
А первой любви не взбираемся выше,
За некую M. низвергался я с крыши,
И землю таранил плечом.
Всё лучшее было, ушли корабли все.
Осталось учиться у доктора Ливси
Пить ром да растить самосад.
Набить бы им трубки, заныкаться в шлюпке,
Но ласковый голос из кухни, из рубки
Командует полный назад.
Пиастры, пиастры, в таверне, в шалмане,
Да, кстати, и не было женщин в романе,
Поскольку сбивают с пути, —
Поклажа, пропажа, беда экипажа, —
И вовсе не М., а конечно же, Маша,
Пропажа, заноза в груди!
«Просто мальчик, юнга с бригантины…»
Я с детства не любил овал! Я с детства угол рисовал!
Просто мальчик, юнга с бригантины,
Молодое терпкое вино,
Вас ни с кем не спутаешь, – один вы,
Все за борт попрыгали давно.
Это мы вокруг – всё те же рожи.
Лица, лица, милые черты.
На кого та девушка похожа?
На кого похож сегодня ты?
Мальчик Павел, вечная разведка,
Песня в клочья, китель в решето:
Почему так мало, и так редко,
Рано, редко, чисто, как никто?
С той высотки, сопки, с той вершины
Из угла расходятся лучи.
Никогда не вырастут большими,
Взрослыми не станут трубачи.
А углы всегда каким-то боком
Задевают наши косяки,
Светлый лучик, мальчик, Павел Коган,
Острый угол, чистые стихи.
Шахматы по переписке
Сыграл незадолго до смерти
Ладья g4 – и вот
С блистательным ходом в конверте
Почтовый плывёт пароход.
Котлы наполняются паром,
Волна за кормою бежит,
А в спальне, разбитый ударом,
Любитель Корнеев лежит.
Лежит и не знает, что скоро
Навеки в учебник войдёт —
В развитье идей Филидора —
Его неожиданный ход.
Он умер, но там, в Ливерпуле,
В свирепом табачном дыму,
Три дня просидевший на стуле,
Гроссмейстер сдаётся ему,
И, дату в тетрадке пометив,
На доску кладёт короля,
На белые клеточки эти,
На чёрные эти поля.
Назад пароходик помчался,
И в дверь постучал почтальон.
Любитель Корнеев скончался,
Но партию выиграл он.
